фронта, становилась все более и более опасной. В результате значительного отставания 2-го Белорусского фронта между фронтами образовалась огромная «дыра», над которой нависла мощная группировка немецких войск в Померании. Жуков был вынужден отказаться от дальнейших активных действий на острие своего удара и перенацелить две свои танковые армии на север.
В этих условиях решительная наступательная операция на Берлин в феврале была, естественно, нереальной. Сталин не принял точку зрения Жукова.
Что происходило в эти критические дни в ставке Гитлера? Некоторое представление об этом дают записи в дневнике Геббельса. Если верить нацистскому идеологу, Гитлер ожидал нанесения мощного удара советских армий в Восточной Померании и не верил в возможность советского удара по Берлину в тех условиях. Генералитет переубедил фюрера в том, что удар следует ожидать на берлинском направлении, туда немцы и стянули все свои силы. Геббельс пишет:
«Наши генштабисты ожидали от Советов точно такой же ошибки, какую мы сами допустили поздней осенью 1941 года при разработке планов окружения Москвы, а именно: идти прямо на столицу врага, не оглядываясь ни направо, ни налево и не заботясь о прикрытии флангов. С этим мы здорово просчитались в свое время. И фюрер постоянно подчеркивал, что Советы не повторят этой ошибки, но его генералы не захотели ему поверить».
Интересная аналогия: советский генералитет (в лице Жукова) и немецкие генералы мыслили одинаково и считали в начале февраля 1945 года берлинское направление главным. Политические лидеры двух стран в той ситуации проявили большую осторожность и осмотрительность в военных вопросах. Другое дело, что точку зрения Гитлера его генералы не приняли, а точку зрения Сталина его военачальники не принять просто не могли...
Итак, 10 февраля 2-й Белорусский фронт начал Восточно-Померанскую операцию, чтобы устранить угрозу советским войскам, нависавшую с севера. Наступление с самого начала складывалось очень тяжело, враг был силен, опирался на мощную, заблаговременно подготовленную оборону. За десять дней упорнейших боев войска Рокоссовского продвинулись лишь на 40 километров и были остановлены.
17 февраля к участию в Восточно-Померанской операции подключился 1-й Белорусский фронт. К этому времени общая численность группировки советских войск составила 770 тысяч человек, имевших на вооружении 16,8 тысяч орудий и минометов, 2050 танков и САУ, 965 боевых самолетов. Им противостояли немецко-фашистские войска общей численностью 605 тысяч человек. На их вооружении находилось 6,5 тысяч орудий и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий, 850 боевых самолетов.
1 марта перешли в наступление армии правого крыла 1-го Белорусского фронта, которые через пять дней рассекли своими танковыми армиями восточно-померанскую группировку противника на две части. Началось упорное и методичное уничтожение противника по частям. 10 марта от немецких войск был очищен почти весь правый берег Одера.
Дорога на Берлин была очищена. Это понимал не только Г. К. Жуков и его генералы. Это понимал и враг.
9 марта в своем дневнике Геббельс сделал запись:
«Из Москвы нам угрожают теперь клещами против Берлина. Боюсь, что такое намерение действительно существует после того, как Советы в результате продвижения в Померании в основном обеспечили себе прикрытие с фланга на большую глубину. Однако ход их подготовительных мероприятий на Одере перед Берлином не позволяет предполагать, что они в настоящий момент планируют операцию против столицы рейха. Думаю, что сейчас у них не хватает для этого сил...»
В тот же день в 7-м отделе политуправления 1-го Белорусского фронта допрашивался пленный немецкий комендант крепости Познань генерал-майор Э. Маттерн. Во время допроса немецкий генерал достаточно откровенно заявил:
«Война проиграна. Это особенно ясно стало для меня после того, как русские вышли на р. Одер. Сейчас происходит добивание лежачего. Собственно говоря, проигрыш войны стал несомненен после выхода русских на р. Вислу, но тогда, так как никто из немцев не хотел поражения, в сердцах у всех еще таилась надежда на то, что действительно русских удастся удержать на р. Висла и добиться компромиссного мира».
В середине марта в разведотделе штаба 1-го Белорусского фронта допрашивали пленного немецкого генерала З. Шпайница, командира 402-й запасной дивизии. На вопрос о перспективах хода войны для Германии Шпайниц показал:
«Я лично считаю, что ближайшей операцией русских будет операция с целью разгрома немецких войск на Одере и овладения Берлином.
Я предполагаю, что русские нанесут мощные, охватывающие удары из района Верхней Силезии, с целью охвата Берлина и берлинской группировки с юго-востока и юго-запада, а также со своих плацдармов севернее Кюстрин и из района Франкфурта».
Удивительно пророческое предвидение!
До начала Берлинской операции оставалось чуть более месяца. До конца войны — ровно два месяца...
x
О будущей судьбе Германии
Проблемы послевоенного переустройства Европейского континента и мирового сообщества в целом встали во главу угла политики государств антигитлеровской коалиции еще задолго до окончания войны. Эта тема широко обсуждалась лидерами великих держав в ноябре 1943 года на конференции в Тегеране. У каждой стороны — СССР, США, Великобритании — существовали свои представления о будущем Германии, равно как и о будущем устройстве мира вообще.
Великобритания в лице ее премьер-министра У. Черчилля традиционно претендовала на ведущее положение в послевоенной Европе. США никоим образом не устраивали такие претензии, ибо они не собирались нести основное бремя военных усилий Запада во имя достижения британских целей. У Советского Союза, естественно, были свои представления о будущем политическом устройстве мира.
На конференции в Тегеране Рузвельт, Сталин и Черчилль пришли к соглашению создать специальный орган для разработки предварительных планов оккупации Германии. Такой орган под названием Европейской Консультативной Комиссии (ЕКК) был вскоре создан со штаб-квартирой в Лондоне. В его состав вошли представители Правительств трех великих держав: от СССР — Ф. Т. Гусев, от США — Д. Вайнант, от Великобритании — У. Стрэнг.
Одним из важнейших шагов ЕКК стала выработка общих подходов и согласование позиций сторон по вопросу о военной капитуляции Германии.
25 июля 1944 года согласованный текст безоговорочной капитуляции Германии, состоящий из 14 статей, был единогласно принят тремя представителями.
Основное содержание документа было выражено в статье 1:
«Германия прекращает военные действия на всех театрах войны на суше, на море и в воздухе против вооруженных сил Объединенных Наций. Германское Правительство и Германское Верховное Командование немедленно отдают распоряжения всем германским военным, морским и воздушным властям, а также всем вооруженным силам, находящимся под германским контролем, о прекращении военных действий в ... часов по среднеевропейскому времени ... (дата)».
Статья 2 определяла порядок военной капитуляции Германии:
«а) Все вооруженные силы Германии или находящиеся под германским контролем, где бы они ни располагались, включая сухопутные, воздушные,
