себе я казалась вполне обычной. Не хуже и не лучше других. Были те, кто не уставал забрасывать меня комплиментами. Были и те, кто проходил мимо, даже не посмотрев в мою сторону. А заклятые врагини в школе благородных девиц называли ведьмой. Полагаю, как раз за характер, яркие зелёные глаза и густые тёмно-каштановые волосы, которые я частенько предпочитала оставлять распущенными.
— Ну, предлагай, — разрешил разбойник.
— Возможно, стоит подождать, пока закончится шторм? — проговорила, глядя в его чёрные глаза. Точнее в один — тот, что не был закрыт повязкой. — Сейчас уплыть на шлюпке не получится ни у кого.
— Он почти закончился, — отозвался мужчина. — Кстати, у меня тоже есть предложение. Давайте всех говорливых просто отправим за борт? Остальные как раз поместятся в шлюпку. Даже место останется.
Громила рассмеялся, и, казалось, что от его смеха содрогаются стены. Моя тётушка, не успев окончательно прийти в сознание, снова грохнулась в обморок — хорошо хоть сидела под стеной, и ничем не ударилась. Пассажиры разом замолчали и, казалось, сильнее вжались друг в друга.
— Простите, господин пират, — заговорил стоявший рядом со мной лорд Гринт. — Справедливее всего будет отправить в шлюпке женщин и пару крепких мужчин, которые смогут сидеть на вёслах.
Тип со шрамом посмотрел на него серьёзно и очень внимательно.
— Вот вы и поплывёте, — неожиданно согласился он и принялся рассуждать: — Ещё двоих возьмёте из команды. Там есть адекватные. Итого остаётся семь мест.
Пират оттолкнулся от бочки и подошёл к напуганным людям.
— Заберёте с собой смелую, а то она мне тут может ненароком бунт устроить, — сказал он, первым делом кивнув на меня. Затем перевёл взгляд на Амину. — Вон ту белокурую тоже. Трёх старушек. Женщину в обмороке и молчаливую леди в зелёном.
Вдруг хлопнул в ладоши и самодовольно усмехнулся.
— Ну, а остальным придётся провести здесь несколько незабываемых дней, а то и недель. А там будет видно.
— Это не честно, — прохрипел «отец троих детей».
— А где вы видели честных пиратов? — удивился и даже оскорбился обладатель татуировки и повязки на глазу. Затем повернулся к бугаю и приказал: — Глыба, давай тех, кого я выбрал, на выход. Остальных запри.
— Да, кэп, будет сделано, — ответил тот и сразу же принялся исполнять приказ.
По такому случаю тётушка даже пришла в чувства и смогла сама подняться на ноги. Из трюма она выбралась первой, обогнав при этом даже капитана пиратов. Он же с такой прыти только рассмеялся и отвесил очередную шуточку, что если хочешь жить, то никакой обморок не помеха.
За тётей последовали остальные. Ами вцепилась в локоть своей матери — той самой женщины в зелёном, и поглядывала на меня с опаской. Я же шагала в числе последних, поравнявшись с лордом Гринтом. Когда мы вышли, громила по прозвищу Глыба запер дверь снаружи и направился за нами.
На палубе царил настоящий разгром, но гроза прекратилась, а волны почти стихли. Значит, пират оказался прав?
— Шлюпку на воду! — крикнул он, и два худощавых мужичка тут же ринулись исполнять приказ.
Капитан щёлкнул пальцами, и с его рук сорвались два светящихся голубоватых шара. Один взлетел на несколько метров и завис над мачтой, а второй остановился прямиком над нашей группкой.
Боги, он ещё и маг? Уму непостижимо!
Маги в нашем мире всегда были на привилегированном положении. Если ребёнок рождался одарённым магически, за его будущее можно было не волноваться. Ведьмам и колдунам приходилось сложнее, но уже многие годы даже их положение стало намного более стабильным. По крайней мере сейчас к ним относились так же, как к людям без дара.
Громкий плеск возвестил нас о том, что шлюпка спущена. В неё свесили верёвочную лестницу, по которой сразу слезли два матроса из команды «Алого рассвета». Теперь им предстояло помочь женщинам. Тут снова пример всем показала моя тётушка Чари. Несмотря на внушительные габариты, она перемахнула через борт, схватилась за лестницу и принялась нашаривать ногой ступеньку.
Я же смотрела на море, которое сейчас больше походило на тёмную бездну. Да, шторм закончился, но до берега тут несколько десятков километров. Не станет ли эта спасательная шлюпка нашим последним пристанищем? Увы, это вполне возможно.
— Страшно? — прозвучал над моим ухом вкрадчивый шёпот.
От этого звука я вздрогнула, поспешила отшатнуться, но меня перехватили поперёк талии и прижали к чему-то твёрдому, но тёплому.
— Где же потерялась твоя дерзкая смелость? — с иронией продолжил этот наглый захватчик.
Теперь я узнала голос капитана, но легче от этого мне не стало. Попыталась высвободиться из захвата — бессмысленно. Он был физически намного сильнее. Да ещё и маг, который, в отличие от меня, явно знал, как пользоваться своим даром в бою. Мне же были известны только бытовые мелочи. Я могла со своими знаниями ему разве что сапоги наполировать, да брюки от грязи очистить. А всё отец со своими устаревшими понятиями, что женщина должна быть хранительницей очага ‒ и не более. Именно из-за его устаревших понятий я отправлялась в академию только сейчас, в девятнадцать. А не в семнадцать, как все.
Душу снова затопило раздражение и злость от ощущения собственной беспомощности.
— Ты так активно дёргаешься, что я уже начинаю жалеть о своём решении отпустить тебя, — снова заговорил пират. — Такую дикую кошку стоило бы привязать к кровати и укрощать… долго и со вкусом.
— Укрощалка сломается, — прошипела я в ответ.
— Думаешь? — весело уточнил он. — Полагаю, стоит проверить опытным путём.
Вот теперь мне стало страшно настолько, что даже злость спряталась куда-то подальше.
— Я… — голос сел, пришлось прочистить горло. — Я не это имела в виду, господин пират.
— Вот теперь вижу, что тебе страшно, — довольно проговорил капитан.
Прижал меня к себе ещё сильнее и зачем-то потёрся носом о мои волосы. Чешет он его там что ли?
Все женщины уже спустились в шлюпку. Мне нужно было идти за ними, но я не могла сдвинуться с места, удерживаемая крепкой рукой стоящего за мной мужчины.
— Ты так приятно пахнешь. Как роза морозным утром, — тихо сказал пират. — Я бы оставил такую девушку себе, но… увы.
С этими словами он ослабил объятия, и я смогла развернуться в кольце его рук. Очень хотелось долбануть ему в лоб магией, но у меня пока ещё остался здравый смысл, уверенно говорящий, что так делать не нужно.
Теперь мы стояли с ним лицом к лицу. И вдруг этот страшный тип неожиданно склонился
