возвращаются домой с первого урока, весело смеюсь и дурачась.
Пока шла с подругой по улице, старалась жаться поближе к стене здания, подтягивая к себе поближе щенка на поводке. Меня люди напрягали, когда были рядом в таких количествах, а за щенка тупо боялась, что растопчут. Маленький же еще, не заметят в толпе, как раздавят.
Маринка не обращала внимания на мое странное поведение. Она, как и другие друзья, были предупреждены врачами, что последствия комы могут быть разными, надо дать время восстановиться. Поэтому друзья и делали вид, что в моем поведении не видят ничего необычного, хотя я и замечала порой их удивленные взгляды. И это не было странно. Некоторые мои привычки изменились, поведение тоже, манера речи так же подверглась изменениям. Такое любого собьет с толку. Я пыталась вести себя «как обычно», но не всегда это удавалось. Рефлексы, чертовы неконтролируемые рефлексы.
Пока Маринка рассказывала мне очередную новость из нашего круга друзей, ее случайно толкнул кто-то из толпы. Из-за этого и Марина толкнула меня, идущую рядом.
— Извините, — мимоходом повинился ребенок, толкнувший Марину, и побежал дальше за своими друзьями.
Я, после толчка, стала заваливаться на бок. Хоть нога и почти выздоровела, но последствия оказались хуже, чем я рассчитывала. Хромота так и не прошла. Ходила я уже без тросточки, но все равно прихрамывала на правую ногу. Из-за этого труднее давалось сохранение равновесия. Врач сказала, что может быть со временем мне станет лучше, но скорее всего придется жить с тем, что есть.
Одного небольшого толчка хватило, чтобы я стала падать, тем более я не ожидала такой подставы. Далеко не упала, навалившись на стеклянную витрину магазина. И замерла в ужасе. Не знаю почему, но увидев эту витрину, возвышающуюся надо мной, мне казалось, что она сейчас разобьется и посыпется на меня дождем. Мне казалось, что такое уже было и сейчас повторится вновь. И тело сковал страх.
— Эй, ты в порядке? — Марина заметила, что я веду себя слишком странно и стала приводить в чувство.
От оклика, я очнулась от наваждения и неуверенно кивнула. Странно. Я точно никогда раньше не врезалась в витрины или столь же большие стекла, так почему мне кажется, что такое уже было? Дежавю. Очень неприятное дежавю, оставившее противный след в душе.
Дальше стало только хуже. Я и раньше гуляла по этой улице, но всегда все было нормально. Обычно я шла не очень далеко, до ближайшего маленького парка, где выгуливала Слипа, а потом возвращалась обратно.
Сегодня все казалось другим. Люди шли, весело общаясь, дети смеялись. Нет, было не так. Люди бежали, в панике, в страхе, преследуемые хищниками. Нельзя сталкиваться. Нельзя попасться зверю.
— Арина, — позвала Марина, тронув меня за плечо.
— А?! — я чуть не подпрыгнула со страху.
Оглядевшись, поняла, что вокруг все мирно и весело. Чертыхнувшись, я не могла понять, почему мне показалось, что здесь должен быть кошмар и смерть?
— Да, извини, задумалась, — заторможенно ответила я.
— Хмм. Ясно, — подруга сделала вид, что все в порядке и продолжила свой рассказ.
Мы шли дальше.
Смерть. Жизнь. Смерть. Жизнь.
Наваждение не хотело отпускать, намекая о чем-то, что я уже видела и забыла. Но что? Что я забыла? Уже не в первый раз у меня это ощущение.
— А я ему говорю, — на заднем плане раздавался голос подруги.
Мы стали переходить дорогу. И тут я замерла. Меня не отпускало чувство, что я уже была здесь раньше. Я убегала. И из-за той припаркованной машины впереди сейчас появится что-то страшное. Нельзя туда идти.
— Арина, да что с тобой? — снова окликнула подруга.
— А?.. Нет… Я…
Я никак не могла понять, что происходит.
— Что? Машина не нравится? — проследила за моим взглядом Марина. — Окей. Пройдем дальше.
Подруга не стала заморачиваться с моими странностями, подхватив под руку и протащив чуть дальше, провела рядом с другой машиной.
Отпустило. Эта машина не опасна. Или это место? Да что со мной?
Мы прогулялись по парку, Слип весело прыгал по слишком большим для него кустикам травы, попутно делая свои дела. Мне стало лучше, и я продолжила, как ни в чем ни бывало, общаться с лучшей подругой.
Когда шли обратно, Марина заранее перевела меня на другую сторону улицы, и заминок в пути не возникло.
— Я понимаю, что тебе требуется время, чтобы придти в себя после комы, но прошло уже полтора месяца. Может покажешься врачу? Мозгоправу там какому-нибудь, — предложила Марина.
— Зачем? — не поняла я, открывая домофонным ключом дверь подъезда.
— Ну так, твое поведение на улице, когда шли в парк, было мягко говоря странноватым. Хорошо хоть, что тебя за сумасшедшую не приняли, — пояснила подруга, входя следом за мной в дом.
— Ты о чем? — не поняла я.
— Я о… — Марина затихла, помолчала, глядя на меня странным взглядом, а потом уже нормальным голосом продолжила: — Ладно, не важно. Наверное, показалось, не заморачивайся. Давай лучше показывай, как еще над щенком издеваешься!
Понятно, что Марина пыталась перевести тему. А я действительно не понимала, о чем она говорит. Какое странное поведение? Почему должны были принять за сумасшедшую? Ладно, не хочет говорить и пофигу. Может, приколоться опять хотела, но решила не обижать больную?
— Ну смотри, — усмехнулась я.
Подведя щенка к лестнице, я подождала, пока он не обопрется о край ступеньки, пытаясь подняться самостоятельно. Слип подпрыгивал, но силенок и роста не хватало, чтобы одолеть преграду. Тут-то я подхватывала его ладошкой под попу и подкидывала на верх, и щенок шлепался на ступеньку, мордочкой вниз, попкой к верху. Поняв, что эта преграда пройдена, песик подходил к следующей. И снова я ладошкой подкидывала его.
— Ахаха, бедное животное, — смеялась Марина. — А просто поднять на руках не судьба?
— Жирно будет, — буркнула я.
Не говорить же подруге, что временами прибить гада хочу. Она-то скорее всего выбрала собаку, чтобы я не оставалась одна, да животнотерапия, говорят, полезна для здоровья. Душевного. Так, стоп! Она меня за психованную принимала, когда я готовилась к выписке из больницы?!
В целом, день прошел весело, мне понравилось. Погуляла, с подругой полдня протрепалась. Леша, гад, опять даже не позвонил, чем дал повод поперемывать ему косточки.
— Зато артроза не будет, — весело улыбнулась Маринка. — Пусть радуется. Э? Стоп! Получается, он проштрафивается, а мы ему кости промываем, добрым делом отвечаем на говенное поведение? Вот сволочь!
Я только хихикнула. Вечно она так, сама же пошутит, сама же над собой и возмущается, если шутка обернется против нее.
Ложилась спать уже с мыслями, как распланировать
