Я усилил циркуляцию энергии в ногах и руках и рванул вперед, уворачиваясь от бесконечно летящих обломков.
Силен.
Все осколки усилены до предела. Один такой с легкостью прошьет десяток танков подряд.
Шаг еще один и перед глазами резко потемнело. Выставленным кулаком я разбил пополам неожиданно появившуюся трехметровую плиту и приготовился уходить перекатом, но атаки внезапно прекратились.
И не потому, что ублюдок и его прихвостни устали. Контроль твердой материи у Бутурлиных отточен до автоматизма и швыряться камешками для него тоже самое что в снежки играть. Но почему его мерзкая харя улыбается?
— А, вот почему, — вздохнул я когда понял, что не могу пошевелить руками.
Что ж. Мой косяк. Чутка отвлекся на размышления о том, кто же мог осмелиться открыто помочь боярским свиньям.
Да и из-за концентрации на летящих в меня смертоносных обломках я прозевал момент, когда Бутурлин успел взять под контроль всю массу набросанного за мою спину мусора.
Секунды ублюдку хватило чтобы смять обломки позади меня будто глину и замуровать мои руки по самое плечо. Еще секунда и ноги тоже окутала вязкая субстанция, тут же вернув себе твердую форму. Впечатляет.
На торжествующем лице Бутурлина стекал тонкий ручеек пота. На этот маневр и последующее поддержание техники укрепления он истратил почти весь запас своей силы. Взял пример с жеребенка и жахнул по мне техникой, которую его род никогда и нигде открыто не применял. И жахнул изо всех сил.
Молодец, подготовился.
— Тц, — хмыкнул я и на миг скривился от вновь накатившего приступа. Знакомое ощущение боли с острым привкусом отчаяния, будто в мозг воткнули раскаленную иглу.
— Неприятно терять своих? — подметив мою боль, оскалился боярин Бутурлин, — обратная сторона знаменитой чувствительности Жуковых. Невероятно. Ты ощутил присутствие Всеволода Скрябина, хотя он в мобильной засаде в тринадцати километрах отсюда. Мне вот всегда было интересно, как выглядят потоки энергии? Вы же Жуковы, не только их видите, но и различаете. Сраные особенные любимцы императора.
Ухмыляющаяся рожа права. Неприятно это очень слабо сказано. Каждая смерть члена рода Жуковых отзывается жгучей иглой, бьющей в самую душу.
Самая страшная боль, которую может испытать любой Жуков. И за последние тридцать минут я ощутил ее уже семнадцать раз. А значит, только что умер последний Жуков из тех, что находился в особняке. В том числе пять женщин и семеро детей. Не пожалели даже двухмесячного Никиту.
А дед ведь оставил их защиту на меня.
Так. Спокойнее. Вдох. Выдох.
Неимоверных усилий мне стоило подавить чувство ярости внутри. Терпи, Марк. Дыши ровно. Позже. Все позже. Сконцентрируйся на задаче. Они ответят. Кровью. Как и всегда. Главное не терять контроль.
— Да это не секрет, — глубокого вздохнув, признался я, — различаем. Твоя вот тут сейчас повсюду. Знатно постарался, хвалю. Хочешь узнать, как выглядит сила древнего могучего рода Бутурлиных?
Глаза главы боярского рода заблестели. Каждый одаренный на планете мечтал узнать, как выглядят потоки энергии. Хотя бы один из трех базовых потоков. А уж глава древнего рода и подавно, семейный особняк бы продал лишь бы узреть облик силы предков.
Но задай он такой вопрос моему деду, тот бы ему язык вырвал. Все техники рода Жуковых являются государственной тайной и императорским указом запрещено даже обсуждать их вслух.
— Сила Бутурлиных выглядит как… — медленно начал я и заметил, как боярин послал поток энергии к своим ушам. Любопытный какой, — …как поток дерьма. Представляешь как мне тяжело сейчас? Ты видишь прекрасное древнее убежище Романовых, а я комнату полную вонючего дерьма. После такого еще месяц кошмары сниться будут. А ты ведь знаешь, боярин, что меня сложно впечатлить.
Оживленное квадратное лицо перекосилось в гневе. Я четко видел, как быстро Бутурлин собрал остатки энергетических потоков и пустил их в правую руку.
Недаром Магистр, почти идеальный контроль потоков. Всю жизнь поди тренировался революции устраивать.
Резкий замах и отточенный выверенный удар бывалого военного. Звук ломающихся костей эхом разлетелся по замкнутому убежищу.
— Марк… — вскрикнула позади Лилия Романова, но ее голос тут же перекрыли животные вопли.
— Т-т-т-ыыыы… ааа… тварин…ааа, — как раненая свинья заверещал Бутурлин и панически попытался остановить кровь из переломанной до самого плеча руки.
Ох уж эти эмоции. Даже самая простейшая влияет на целостность энергетических потоков. Гнев же вообще одна из самых разрушительных. Если не умеешь пользоваться своим гневом, то походи на йогу. Руки будут целее.
Стоило боярину выйти из себя как в его идеальном контроле появилось семь брешей. Достаточно было надавить в любую из них бесконтактной родовой техникой Жуковых и удар Бутурлина стал не опаснее удара неодаренного.
Будь я добрым, я бы сбил силу со всей его руки, но он так от души замахнулся. Хотел ударить наверняка, да? Что ж, я не стал этому мешать и нарушил поток лишь за миг до самого удара.
Мне же оставалось только перебросить весь свой внутренний поток в собственную скулу и вуаля. Бутурлин с десятикратным ускорением ударил голой плотью в выставленный щит одаренного.
Минус рука.
В тот же миг вся родовая техника Бутурлина развеялась, и я легко высвободился. Пять заранее напитанных силой метательных кинжалов выпорхнули из моих рук и пробили горло каждому из не ожидавших подобного слуг боярина.
Пора заканчивать этот цирк.
Мне сейчас нужна только информация. И эти мелкопробные головорезы не смогут ее дать. Следовательно, бесполезны. Жеребенок мог быть самую чуточку полезен, но его пару минут как разорвало на части. Остается одна крупная однорукая рыбка, которая может дать мне то, что нужно.
— … жалкая… падаль… твоему роду… все равно… конец… — выхаркивая кровь мямлил Бутурлин, пытаясь отползти от меня подальше.
Получалось у него так себе. Бедняга поскальзывался на собственной крови.
— Не удивительно, что вы бояре вырождаетесь, чему вас учат? Ты поддался эмоциям как дилетант. Тоже мне глава великого рода. А вроде участвовал в двух войнах и разок даже бывал на передовой. Я уже молчу про стратегию одного удара… оставлять минимальный запас для регенерации — это основа основ. Да и запирать себя в клетке с Жуковым станет только самоубийца. Почему об этом знает весь мир, но не боярские свиньи? Наверное, потому что вам не довелось еще лично воевать против нас. По-настоящему воевать. Совершенно не понимаю на что сраный совет рассчитывал, устраивая этот фарс. И знаешь, мне это не нравится, Ваше Сиятельство. Совсем не нравится не понимать.
Я говорил медленно и жестко, не отводя взгляда от страдающих в агонии глаз. Я видел там именно то, что хотел. Всепоглощающий страх. Отчаяние. Ужас. Иногда мне этого достаточно. Но не сегодня. Все это действо с самого начала имело одну неизвестную переменную, которая будто навязчивая мелодия нервирует меня до сих пор и никак не хочет выходить из головы.
