пяток.
— Нет. Ты просто отправишь своих ангелов на верную смерть. Окончательную. Но тебе ведь и на это насрать, не правда ли? Если сама богиня истины смеет лгать в лицо, значит конец этого мира уже совсем близок.
— Обвиняя меня во лжи, ты сам выносишь себе смертный приговор.
— Так попробуй, — насмешливо изогнул бровь, — приговори.
— Стража! — громогласно воззвала она к прислужникам, в тот же момент ощерившим перья. — Поймать! Обезоружить! Заточить!
Дожидаться, пока вся эта орда бросится на меня, не стал. Вонзил оба клинка в пол перед собой. Они пробили мрамор и вошли в него мягко, как нож в масло. Создали трещину. Сперва небольшую, но чем глубже я погружал их в камень, тем сильнее трещина росла. Вот она стремительно побежала вперед, зигзагом, расширяясь с каждой секундой.
Часть присяжных успела подняться в воздух, размахивая крыльями, остальные же продолжали переть на меня, несмотря на трещину и слепо повинуясь приказу своей госпожи. Опрометчиво. Вот в трещину угодил один латный ботинок, затем второй…
— Как же вы слепы! — верещала Талия, активно жестикулируя руками. — Тупые жестянки! Взлетайте! Сейчас же убирайтесь с земли!
Тем временем разлом продолжал жадно обгладывать мрамор. В разверзшуюся под ногами бездну падали крупные куски, двери пронзительно заскрипели, стены заходили ходуном. Сперва дальняя, а затем и боковые.
Пользуясь отвлекающим маневром, я и сам взмыл в воздух, оттолкнувшись от пола. Перемещаясь от одного присяжного к другому, орудовал пульсирующими в руках кинжалами, разрубая стражей на несколько частей. Под самым потолком прорубая себе дорогу к выходу, вместо которого уже зияла дыра.
Свежий ночной воздух ворвался в холл, опьяняя меня. Долгожданная свобода совсем близко. Буквально рукой подать, и можно валить на все четыре стороны. Звуки боя, казалось бы, слышались не менее отчетливо, чем стрекот сверчков и шелест высоких трав.
— Не дайте ему уйти! — возопила Талия, и в тот же момент один из мечей присяжных рубанул меня по бедру, оставив рваную рану.
Я скривился от боли. На этот раз она была более ощутима, чем в арсенале. Сказывался контроль над Гырлотаном, на который я отдавал последние силы. И слабость постепенно брала верх.
Еще один удар, на этот раз по плечу. Стиснул зубы, повиснув на одном из стражей, предварительно выбив оружие из его рук.
Прибыло подкрепление. Из обеих дверей по бокам зала вылетали верные подданные богини, и в какой-то момент я осознал. Осознал, что живым отсюда я выберусь вряд ли. Никогда еще свобода не казалось мне столь близкой и далекой одновременно.
— С-с-сука… — процедил сквозь зубы, наблюдая за тем, как меня и мое безоружное «транспортное средство» окружают со всех сторон.
— Это уже смешно, Даггер! — злорадно бросила Талия, подбоченившись. — Сдавайся! Даже если ты чудом сумеешь сбежать, я отыщу тебя хоть на краю света, паршивый пес! После того, что ты учинил в моем доме, пощады можешь не ждать!
Я продолжал отбиваться от присяжных, но силы покидали меня с каждым следующим ударом. И всё-таки она права. Даже если я выберусь отсюда живым, рано или поздно богиня выйдет на мой след. За ней не заржавеет, а всю жизнь ныкаться по углам, как крыса, и ждать удара исподтишка я не собирался. Это не свобода, а равносильное рабство.
— Что ж… — скривил я губы в болезненной ухмылке. — Если свобода стоит так дорого… я готов заплатить соответствующую цену.
— Ты… что? — не сразу поняла она.
Ну а для меня всё уже было ясно. Если живым я отсюда не выберусь, то на свет тот уйду, прихватив эту садистку с собой. А заодно освободив все, порабощенные ею, души. Так будет правильно. И справедливо.
Я знал, что сил на контроль еще одной души, заточенной в клинках, мне не хватит. По крайней мере, на контроль чужой. Каждая из них только и ждала момента, пока я ослабею настолько, чтобы вырваться на волю. Ну а с частицей собственной души я как-нибудь справлюсь. Даже если это последнее, что я сумею сделать.
— Даггер… — тихо произнес, глядя на Талию в упор, — ты свободен…
— Ты что творишь⁈ — изумленно воскликнула богиня, наблюдая за тем, как клинки вспыхивают красным, а позади меня медленно проявляется моя полупрозрачная, но точная копия из недр багрового тумана. Со своими внушительными габаритами она растянулась от пола до высокого потолка.
Обернувшись и глядя в глаза своей же собственной душе, кивнул ей. А она, не дрогнув ни единым мускулом на лице, кивнула мне в ответ. Распростерла огромные руки от одной стены зала до другой и хлопнула в эфемерные ладони.
Мгновение, и прогремел взрыв такой силы, что всех присяжных отбросило в стороны. Гул и грохот оглушили. Колонны обрушились, взвивая в воздух клубы пыли и мраморной крошки. Балкон, с которого всё это время вещала богиня, покосился и рухнул вниз вместе с визгливо орущей Талией.
Сам я приземлился на спину в паре локтей от вызванной ранее трещины. Удар об пол едва не выбил из меня дух, но я всё еще был жив, пусть до смерти мне оставались считанные минуты, если не секунды.
С большим трудом приподнявшись, встал на колени. Грудную клетку сдавливало и жгло. Дико, невыносимо. Внутри ощущалась пустота, но оно и понятно. Часть моей души самоуничтожилась. Совсем скоро меня постигнет та же участь.
Талия, как оказалось, тоже была всё еще жива. Выползла из груды камня вся в пыли, в надорванном платье и со всклокоченными волосами, прикрывавшими собою лицо. Дрожащей рукой она отодвинула локоны в сторону, чтобы встретиться со мной взглядом.
И увидеть мой выставленный вперед средний палец.
— Я… увольняюсь, — прохрипел с улыбкой на губах.
Потолок, утративший ощутимую опору, обрушился, и последнее, что я запомнил — обжигающую боль, звук хруста собственных костей и непроницаемую тьму перед глазами…
Глава 2
Я мертв. Мертв. Мертв.
Это первые мысли, которые пришли мне в голову после того, как мир погрузился во тьму. Хотя что-то здесь не складывалось. Если же я, в самом деле, отправился на тот свет, тогда почему мой мозг всё еще исправно функционирует? Слышал я россказни про посмертную жизнь, однако не верил ни единому.
Более того, после череды мыслей мой покой разорвали и ощущения. Звуки, запахи. Яркие всполохи света, которые были видны даже сквозь плотно зажмуренные глаза. И чувство тяжести. Неудивительно, ведь не
