внешнего источника энергии, обретают собственную жизнь. Благодаря Кельману удалось создать и «мыслеуничтожитель» – отрицательно заряженные «лучи Риделя» превращали заключённых, на которых проводились опыты, в безвольных идиотов и даже убивали их. В конце концов, когда стало понятно, что война проиграна, проект решили использовать в качестве «оружия возмездия» – вывезти всё оборудование и развернуть мощную передающую станцию в Атлантике, на каком-нибудь необитаемом острове, лежащем неподалёку от торговых путей. Последние испытания, назначенные на 30 апреля, завершились провалом, или, если смотреть по-другому, полным успехом. Сперва никто не мог понять, почему Кельман не спешит отключать передатчик – возможно, он чувствовал что-то подсознательно, а возможно, знал всё наперёд и задумал обустроить собственную смерть таким образом, завершить карьеру «похоронами викинга». В конце концов, когда фантомы стали реальны и их начали истреблять с помощью переносных излучателей, Кельман заявил: назад дороги нет. Они уже не могут более существовать без поля, поддерживающего их мысли. Ужасная правда, открывшаяся остальным участникам проекта «Сияние», окончательно подорвала и без того разболтанную дисциплину. Один из офицеров охраны застрелил Кельмана; кто-то бросился к подводной лодке, кто-то – к распределительному щиту. Никто так и не смог выполнить свои замыслы – руки и ноги буквально не слушались их. Собственное подсознание не позволяло им покинуть остров или же вывести излучатель поля из строя, как обычно избегают прыгать в пропасть. Это вызвало оживлённые споры о природе происходящего. Кое-кто даже предположил, что поле обладает собственным разумом. Его высмеяли, а потом начался последний пир, очень быстро превратившийся в кровавую вакханалию. Они уходили из жизни один за другим; неизвестно, был ли ещё жив хоть кто-то, когда закончилось топливо, и поле, поддерживавшее в обитателях острова жизнь, исчезло. Когда появились «трофейщики» союзников и запустили генератор, поле восстановилось на прежнем уровне, и всё повторилось, но гораздо быстрее и ожесточённее.
Коромыслов ощущал какое-то странное, гнетущее беспокойство. Здесь поле было послабее, но, возможно, в этом и заключалась проблема – он уже, должно быть, нуждался в более мощном заряде для поддержания жизни. На случай если придут фантомы, призраки, а на деле – его собственные мысли, принявшие видимый облик, у него оставался «мыслеуничтожитель», но он являлся проблемой сам по себе. Как долго можно ампутировать собственные мысли и оставаться при этом в здравом уме?
Внезапно Васильев, лежавший на полу, откашлялся и сел.
– Что случилось? – спросил он буднично.
– Ничего, Васёк – ответил Коромыслов . – Ты просто заснул. Это от переутомления. – Говоря так, Коромыслов быстро прошёл в другой конец комнаты и взял в руки «мыслеуничтожитель». В прицеле было отчётливо видно, что тело Васильева и дальше безжизненно лежит на полу, а там, где стоит фантом, находится какой-то серый туман, периодически вспыхивающий цветными искрами. Печально улыбнувшись, Коромыслов нажал на спусковой крючок.
– Это ничего, – повторил он. – Это ничего.
