перерыв после меня, остальные ассистенты при деле, Михаил вышел на улицу с клиенткой, чтобы помочь ей разобраться с большущей детской машиной. Вот так и получается, что я остаюсь одна на ресепшен, когда из лифта выходит суровый растрёпанный мужчина лет пятидесяти и решительно шагает прямиком ко мне. Я видела в базе его фотографию, но от волнения — всё же он у меня будет первым — из головы вылетает его имя и номер квартиры.
— Здравствуйте, чем могу помочь? — тем не менее говорю, улыбаясь во весь рот, когда он приближается к стойке и бахает об неё кулаки.
— Здравствуйте, Маргарита, — говорит сухо, но хотя бы не ленится имя моё прочитать на бедже, — сделайте в квартире всё как обычно. Вернусь через пятнадцать минут.
И уходит, а я остаюсь в тихой панике! Вот и приплыли! Что как обычно? Несколько секунд длятся вечность, а потом я начинаю себя успокаивать. Спокойно, Рита! Думай головой! Для начала открой файл и найди, в какой квартире он живёт, а там, может, и пометку найдёшь о том, что обозначает «как обычно». Захожу лихорадочно в программу, квартиру нахожу — она расположена на четвёртом этаже, а владельца зовут Богдан Алексеевич Вязьмин, но вот дальше неудача.
Да, наша фирма во избежание утечки не хранит информацию о заказах на виду, зря я надеялась на подсказки. Но что делать? Бежать за Зоей? Она, наверное, ещё даже салат не доела. Спросить у других ассистентов? Кошусь на них — оба парня увлечённо с кем-то спорят по телефонам. Засада!
— Что, зая, растерялась? — Голос Григория Гесса звучит насмешливо, но на меня опять действует, как наркотик. Я поднимаю на него взгляд и теряю голову. — Зови грузчиков, бери ключ от квартиры Богдана и пойдём со мной, помогу.
Киваю ему зачарованно, нахожу в телефоне контакт разнорабочих и нажимаю вызов.
— В тридцать восьмую, как всегда, — говорю кодовую фразу, а сама не знаю, куда деть глаза.
Дай им волю, они будут рассматривать Гесса неотрывно. Что за напасть со мной такая?
— Сейчас будем, — рапортуют из трубки, — открывай.
Я беру в сейфе запасной ключ и выхожу из-за стойки. Григорий доволен непонятно чем, идёт и насвистывает что-то даже — не боится, что денег не будет, везёт ему. Вызывает клиентский шикарный лифт, пропускает меня вперёд и нажимает кнопку четвёртого этажа. Двери закрываются, и у меня начинает колотиться сердце.
Клаустрофобия? Огромная кабина внезапно кажется слишком тесной для нас двоих, а это уединение каким-то чересчур интимным.
Гесс не делает ничего особенного, просто опирается на стену лифта плечом и смотрит пристально, изучающе. Ну и немного насмешливо. Или с превосходством. Не знаю. Не могу точно определить его взгляд и начинаю гадать: почему именно этот мужчина на меня так действует?
Любовь с первого взгляда отметаю сразу же. Чуть ли не фыркаю, когда эта дурацкая версия приходит на ум. Глупость какая! Совершенно не про меня. Я в такое не верю. С чего бы кому-то влюбляться в незнакомцев? Получается, они ведутся на внешность? А вдруг любовь всей жизни окажется извращенцем или мерзавцам? Нет, внешность для меня вторична. Тем более на курсах нам неустанно рассказывали, что клиент — существо особенное и никак не является противоположным полом, и рассматривать его в этом качестве — табу. И я с этим постулатом всегда была полностью согласна!
Но что же тогда на меня накатывает в присутствии Григория Гесса? А может, у меня аллергия на его парфюм? Хм-м, не удивлюсь, он явно безумно дорогой, и кто знает, что таит в себе эта свежесть? Может, и феромоны… Рассмотрю подобный вариант позже, я ещё не надышалась.
Или мой мозг принял Гесса за звезду? Хотя нет, я как-то не замечала в себе раньше преклонение перед звёздами. А что если не звезда, а кто-то значимый? Точно! Если бы со мной в лифте ехал настоящий президент или, к примеру, живая Джоан Роулинг, я бы наверняка реагировала так же.
Непонятно только, почему я этого резидента клубного дома ставлю с ними на одну ступень, но да ладно. Главное, ответ на вопрос найден.
Мне даже дышать становится легче. Бросаю краснеть, бледнеть, расправляю плечи и поднимаю подбородок. Попустило вроде.
— Интересно влезть тебе в голову и узнать, что ты там себе надумала… — хмыкает Гесс, замечая случившиеся со мной метаморфозы. — Может, расскажешь?
Он отрывается от стены, резко упирается рукой чуть выше моей головы и нависает над ней. Моё сердце опять ухает. Вот же чудовище! Ему явно не нравится, что я пришла в себя! Гесс совершенно точно стремиться к возвращению своих позиций на прежний уровень! Нравятся ему, что ли, восторженные поклонницы? А ведь если прикажет, я подчинюсь…
Но мне везёт — не приходится этого делать. К счастью, лифт останавливается на четвертом этаже и открывает двери. Я пользуюсь предоставленным судьбой шансом на спасение, ныряю Гессу под руку и выбегаю из кабины.
— Спасибо за помощь, Григорий Эрнестович, — оборачиваюсь, отойдя подальше, называя его по отчеству, как положено, — дальше я сама. Как вы, наверное, знаете, я не имею права впускать посторонних, не вписанных в специальный список гостей, в квартиры резидентов.
Улыбаюсь строго выверенной, отрепетированной перед зеркалом, улыбкой и спешу к квартире номер тридцать восемь. Только прислоняю ключ-карту к замку, как приезжает грузовой лифт с двумя разнорабочими. Не знаю, это или что-то другое останавливает Гесса, но он за мной не идёт. Только смех его понимающий в спину слышу, но мне плевать. Радуюсь, что ноги унесла.
В холл квартиры Богдана Вязьмина входим втроём, и я украдкой оглядываюсь по сторонам. Все же впервые оказываюсь в такой шикарной квартире. До этого апартаменты миллиардеров только на картинках видела. Площадь помещения настолько огромная, что даже сложно прикинуть количество квадратных метров, но больше всего меня поражают скульптуры, статуэтки и картины, украшающие все стены, полки, тумбы.
Некоторые шедевры, наверное, даже статуями можно назвать, потому что высотой они достают до потолка. Потрясающе! Как в музее! А вот рабочих ничего не удивляет и не поражает, они прямиком идут куда-то вглубь квартиры. Я, естественно, за ними — я же главная! Нужно за ними проследить, проверить. Даже немного жаль, что не могу все хорошо рассмотреть.
— Ну вот я же говорил, что сёдня будет опять мужик, — слышу, как заявляет один из работяг другому, — с тебя косарь.
— Вот гад, что
