Марк понял, что его раскусили. Понять, что перед тобой офицер, достаточно просто, если ты военный.
— Капитан Грейнджер, спецподразделение прямого подчинения Ее Величества!
И два солдата отдали друг другу честь. Теперь Марк мог быть спокоен. Спасатели — это очень специфическая часть военно-медицинской службы. На кухню вбежала Гермиона, и мужчины мгновенно расслабились.
— Всем солнечного утра, — счастливо заявила девочка. — О чем меня хотели спросить?
— О том, можно ли присвоить твоему мальчику… — Девочка покраснела. — …имя Александр Грейнджер?
— Конечно можно, а это нам в будущем не помешает?
— Нет, любимая.
Слово слетело с губ мальчика совершенно неожиданно для него. Он осекся и испуганно посмотрел на девочку. А она смотрела на него с такой нежностью… что слезы выступали на глазах даже у родителей девочки. И дети вдруг кинулись друг к другу.
— Знаешь, любимый, — сказала Эльза. — Я читала о таком. Две половинки одной души.
Марк лишь молча кивнул. Семья села завтракать. Александр ухаживал за Гермионой, предугадывая каждое ее желание или движение так, как будто слышал. И Гермиона себя вела так же. Создавалось ощущение, что дети чувствуют друг друга гораздо глубже, чем это можно представить. Будто мысли читают.
Дети улыбались друг другу, кушали, не торопясь и будто бы никого вокруг них не было.
Мы неожиданно чувствуем друг друга, слышим друг друга и знаем друг про друга абсолютно все. Это даже больше, чем просто любовь, это абсолютное взаимопонимание. И она увидела все, что описано в книгах про нее и меня. А сейчас мы были будто бы взрослые — кушали и анализировали. Мощный мозг моей любимой искал выход, а я, я просто любовался ею, то есть сачковал. Мы совсем дети, что она, что я, но наши души — души взрослых, не знаю, как так получилось, но она тоже взрослая. Я не буду этим заморачиваться, мне хватит того, что есть. Любимая считает, что надо рассказать, мы с папой офицеры, друг друга поймем. Она права, она не может быть неправой.
— Папа, мы хотим рассказать.
Взволнованный голос дочери и молчаливая поддержка сына. Они уже одно целое. Один организм.
— Не только Алекс помнит прошлую жизнь. Я тоже.
То, что она не ребенок, сейчас особенно заметно. Марк напрягся и начал работать, прокачивая ситуацию, а Эльза, Эльза просто улыбалась, как будто знала все заранее.
— Ты же моя дочь.
— Да, папа, я прожила жизнь, потеряла все и всех и вернулась, чтобы все исправить. Но самое главное — это Гарри, ой, то есть Александр.
— Чем мы можем помочь, доченька?
— Папа, давай Алекс все расскажет, а я дополню.
— Вы были там… Вместе?
— Нет, папа, и это моя самая большая ошибка в той жизни.
Детская рука на плече Гермионы будто говорит «я с тобой, навсегда». И слезы исчезают из глаз доченьки. Теперь я смотрю на нее другими глазами и замечаю то, что в слепой отцовской любви не видел раньше — затаенную горечь и боль, характерную для ветеранов. И тут подает голос сын:
— Да, папа, грядет война. Ее можно избежать и спрятаться.
— А как же Невилл, Ханна, Луна? Как они, одни? — разворачивается доченька к сыну, и он… Он понимает, признавая ее правоту.
То, что делает взрослого взрослым в любом возрасте — ответственность за других. Теперь я вижу.
— Нам понадобится помощь Короны. В конце концов, это ее тоже касается.
— Так, стоп. Собираемся, едем со мной. Эльза?
— Отпросись в своем МИ и поехали.
— Хорошо, любимый.
***
Летит машина по улицам Лондона, одной рукой Марк набирает номера на телефоне, отдает какие-то распоряжения. Вот и Букингемский дворец. Алекс его не знает, потому никак не реагирует, а у Гермионы глаза большие и круглые. Почувствовав состояние девочки, он обнимает ее, даря покой и защиту. Ведь она только-только с войны. Он знает, что это такое.
Дети, следуя за родителями, выходят из машины и движутся к неприметной калитке, а Гермиона в темпе прокручивает в голове дворцовый этикет, отдавая любимому приказ «делай, как я скажу». Гвардия, внимательно смотрящая на детей. Дети, внимательно смотрящие по сторонам, будто страхующие друг друга — это ненормально. Но тут и не такое бывает.
— Сэр Грейнджер с семьей.
Поклон и реверанс старших. Безукоризненный реверанс и поклон младших, более отточенный, чем у старших. Ее Величество удивлена.
— Садитесь, не до реверансов. Что случилось, Марк?
— Ваше Величество…
— Сказала, не до реверансов!
— Тетушка, у нас проблема.
— У вас или у нас?
— У страны.
— Значит, у нас. Рассказывайте.
Встала Гермиона, и сразу же встал Алекс, не нарушая этикет, но явственно защищая и страхуя ее. Брови Ее Величества поднялись.
— Садитесь и рассказывайте так.
— Мы помним прошлую жизнь, Ваше Вели…
— Называйте тетушкой, как отец.
— Вы знаете о волшебниках?
— Конечно, а откуда вы… Погодите…
— Мы с Алексом волшебники… Будем. Если…
Рука поверх руки. Много говорящий жест.
— Там была война?
— Да, Ваш… Тетушка.
— Рассказывайте, все рассказывайте!
***
— Вот оно как…
— А ты, мальчик?
— Капитан медико-спасательной службы, — рефлекторный подъем и рапорт. Да, такое не отрепетируешь.
— Сядь, «капитан», — улыбается королева. — А что ты скажешь о Гермионе?
— Она — моя жизнь.
Три слова, а сколько они значат. Сколько важного в них заключено, какой смысл… Шестилетний мальчик так говорить не должен, но вот же он — офицер, по всему видно.
И началось обсуждение мер. Время еще было. Всего ничего, но оно было. А дети сидели, смотря друг другу в глаза и держась за руки, они сделали все, что смогли. И эта застывшая поза показала Королеве, что все — правда. Дети так сидеть не умеют, им надо двигаться. Так сидят взрослые, потерявшие друг друга и внезапно нашедшие. Или расстающиеся надолго. Но — взрослые. И от того, что пришлось пережить этим детям, слезы наворачивались на глаза. И что еще придется. Может…
— Может, вам уехать в другую страну?
— Простите, тетушка, тут есть люди, за которых мы в ответе.
Взрослые… Дети с украденным детством… Волшебники проклятые, инквизиции на них нет… Но детям нужно помочь. Всей силой государства. Потому что это наши дети.
Солнышко мое, так бы обнял, прижал к себе и никогда-никогда не отпускал. Самое светлое, что может быть в жизни человека. Самое яркое. Самое-самое. Жизнь моя. Свет мой.
Часть 3
Школа… Александр морально готовился к школе. Много детей, которые могут хотеть зла его любимой. Учитывая, что от одной мысли, что ее могут обидеть, у него начисто отключается мозг, надо себя готовить. А то будут трупы, а это дети. Недопустимо.
Но Ее Величество была очень мудрой женщиной и про
