— Может, тебе стоит попроситься в увольнительную домой? — сочувственно сказал Дуган. — Назад на Катачан. Каменное Лицо поймет, ведь ему самому скоро стукнет тридцать.
Лоренцо знал, что по меркам Империума полковник Грейвз был еще молод, а Грейс и Дуган лишь средних лет. Но большинство имперских граждан не росли на Катачане. Жизнь там была куда короче.
— Эх, да куда я без вас, парни? Но кого-кого, а салаг мне действительно жалко. Вот, к примеру, Лоренцо. Как он заработает прозвище, если никогда не бывал на планете, достойной укрощения?
Лоренцо оторвал взгляд от тарелки и проворчал, что думает по этому поводу. Он никому не говорил, как сильно это его допекало: Спеца Вудса Грейс никогда бы не назвал салагой, хотя Лоренцо был на два года его старше.
— У меня есть прозвище для Лоренцо, — заметил Вудс. — Почему бы не назвать его Лоренцо Болтун? Или Никогда Не Затыкающий Рот Лоренцо?
Лоренцо свирепо воззрился на шутника.
Но тут Грейс отодвинул тарелку и встал из-за стола.
— Ладно, парни, — бросил он, и его голос внезапно обрел уверенность и властность. — Вы слышали полковника Грейвза. Сбор шлюзов в половине шестого.
— Полковник сказал — в половине седьмого, сержант.
— К нам это не относится, Доновиц. Мое отделение собирается ровно в половине шестого. Пятьдесят отжиманий, пару кругов по палубе — разомнетесь, приведете себя в форму. И когда мы высадимся на этом мире смерти, то просто порвем его на куски и покажем тем гвардейцам, как у нас дела делаются. Завтра к этому времени мы уже будем лететь в варпе туда, где в нас по-настоящему нуждаются!
Лоренцо отнесся к такой перспективе со смешанными чувствами.
Вся третья рота могла бы уместиться в одном транспортном корабле, и даже еще место осталось бы, но полковник Грейвз приказал каждому взводу сесть на отдельный корабль. Это могло означать лишь одно — при спуске ожидаются проблемы. Лучше потерять пару отделений, чем целую роту от одного меткого попадания.
В транспортнике Лоренцо пять отделений небольшими группками расселись в тесных креслах вдоль стен десантного отсека. Не то чтобы они недолюбливали друг друга, просто обитатели мира смерти предпочитали ограничивать круг знакомых до минимума. Ведь их можно было так легко потерять. У Лоренцо не было друзей, зато было кое-что получше. У него было девять товарищей, готовых без колебаний отдать за него свои жизни, как и он за них.
Темное пространство вокруг узких рядов кресел пустовало, если не считать пылившегося в углу разобранного сторожевого шагохода. Катачанцы брали с собой лишь то, что помещалось в рюкзаках, — и они все время находились у них в руках либо на соседних креслах. Лоренцо представил себе четыре раскаленных от вхождения в атмосферу корабля, которые неслись к поверхности Рогара-3, словно метеоры в небесах. Он задался вопросом, сколько гвардейцев на земле взглянет на небо и возблагодарит Императора за подобное знамение. Эта мысль ему понравилась, и на какое-то время он даже позабыл, что сам еще не ступил на планету.
Несколькими днями ранее произошло перераспределение личного состава. Командир взвода В, лейтенант Вайнс, расформировал одно отделение и за счет его бойцов пополнил другие отряды. В отделении Грейса оказалось два новичка, и ветераны Майерс и Сторм в настоящее время занимались тем, что расспрашивали одного из них, нервного салагу по имени Ландон.
Польщенный подобным вниманием, Ландон рассказывал, как на Катачане он голыми руками расправился с черноспинной гадюкой. Майерс и Сторм притворялись, будто несказанно удивлены, но Лоренцо видел, что они просто посмеиваются над ним.
Другого новоприбывшего, Армстронга Одноглазого, никто не донимал. На ледяном мире Тундар на него набросились четыре снежные обезьяны. Они выбили ему левый глаз, но даже тогда он сумел сломать хребет одной, зарезать еще двоих и пристрелить последнюю обезьяну, когда та попыталась сбежать. Повязка, закрывающая выбитый глаз, и змеящиеся из-под нее шрамы были его почетными знаками, подобно ноге Дугана или пластине в голове сержанта Грейса.
Десантный корабль затрясло.
Сначала легонько, затем все сильнее. Малдун Акулий Корм закатал рукав куртки и наносил собственный улучшенный камуфляж, ножом накладывая краску на кожу, и ругнулся, когда от толчка лезвие соскользнуло и укололо его. Лоренцо ничего не сказал, лишь крепче стиснул подлокотники кресла.
— Должно быть, клятая буря, — предположил Вудс, но Лоренцо заметил, как сжал челюсти и раздул ноздри Грейс, и понял, что это не просто буря.
А потом они начали падать.
Десантный корабль ушел в крутое пике. Лоренцо затошнило, и если бы он заблаговременно не пристегнулся, то наверняка бы ударился о потолок. Вудс же самоуверенно ослабил ремни и теперь изо всех сил пытался удержаться в кресле, а перегрузка натягивала кожу на его щеках.
За эти восемь секунд Лоренцо пережил наяву худший свой кошмар. Затем двигатели вновь заработали, корабль выровнялся, но его все еще трясло, и палуба непредсказуемо кренилась у них под ногами. Сквозь гул стонущего от перегрузок корпуса с трудом удавалось расслышать мягкий искусственный голос навигационного сервитора по вокс-приемнику.
— Внимание: повышенная атмосферная турбулентность. Заданные координаты недостижимы. Приготовиться к аварийной посадке. Повторяю, приготовиться к аварийной посадке!
Как только прозвучало предупреждение, их тряхнуло в первый раз.
Лоренцо едва успел сгруппироваться, прижав подбородок к груди и обхватив руками голову. Казалось, будто по нему ударили невидимым молотом. А затем вновь тряхнуло, но в этот раз сила удара была уже несколько слабее.
Десантный корабль с ревом понесся над самой землей. Лоренцо сжался в кресле, ремни впивались ему в грудь. Невзирая на обстоятельства, он постарался расслабить мускулы, зная, что сопротивление принесет ему больше вреда, чем пользы.
Затем они ударились о землю в последний раз, но корабль все еще продолжал двигаться, комья земли и ветви оглушительно скрежетали по обшивке. Рогар-3, как любезно сообщил им Доновиц, был сплошь покрыт джунглями, здесь отсутствовали открытые пространства, на которых можно было приземлиться, кроме тех, что были расчищены топорами и огнем. Лоренцо представил, что сейчас творилось с корпусом корабля, пока он пропахивал заросли. Сервиторы работали во всю мощь, чтобы затормозить корабль прежде, чем он столкнется с чем-нибудь, способным устоять под его напором. Прежде чем он сомнется, как бумажный листик.
Наконец они затормозили, двигатели в последний раз взвыли, и корабль со скрипом пропахал землю. Освещение вспыхнуло и погасло, и Лоренцо оказался в кромешной тьме. К счастью, он знал, где люк, — его отделение находилось к нему ближе всех.
Десантный корабль приземлился под углом. Палуба вздыбилась градусов под сорок пять к поверхности, поэтому Лоренцо пришлось карабкаться к своей цели. Он перелезал с одного пустого кресла на другое, держась за их спинки, чтобы не упасть. Вокруг он слышал клацанье расстегивающихся ремней и возгласы людей, вскакивающих на ноги.
