нанес ему рваную рану, шрам от которой он сейчас неосознанно погладил.
Он шествовал к кассовой стойке, все еще улыбаясь, скрывая
9
за доброжелательным выражением лица бушующую внутри него бурю. Все уступали ему дорогу.
На следующее утро было второе сентября, солнечная Орегонская суббота. Свежий и бодрящий воздух напоминал, что уже наступила осень. Это был такой день, о котором не живущие в Орегоне люди думали, что таких дней попросту не бывает, во всяком случае, орегонцы хотели, чтобы они так думали.
Кларенс Абернати поднялся рано, радуясь тому, что сегодня суббота. После чтения нескольких частей из книги «Библейские ключи к здоровью и процветанию», поработал пару часов во дворе, подстригая ровно как под линеечку траву, чтобы все было красивым и радовало взгляд. Ему всегда нравилось, когда его газон выглядел лучше других во всем квартале.
— Обними папу, — сказал он восьмилетней Кейше, гордо идущей в туго обтягивающем ее балетном трико. Тесно прижавшись, она обвилась вокруг него.
— Пусть у тебя все хорошо получится на уроке, — пожелал Кларенс.
Он игриво ущипнул за живот одиннадцатилетнюю Джоан:
— А у тебя пусть все будет отлично на футбольной тренировке. Используй наши абернатовские гены и покажи им, где раки зимуют!
— Хорошо, папа. Потом.
Кларенс прихватил с полки старенькую детскую книжку и вместе с инструментами уложил в машину. Женива подошла к машине, обняла его.
— Я люблю тебя, пупсик, — сказала она.
— А тебе, милая, хорошо повеселиться, в качестве таксиста у детей.
— Когда ты собираешься сегодня вернуться?
— Мы с Джейком хотели помочь Дэни снять покрытие пола у нее в комнате. Это может продолжиться до вечера. Кроме того, думали немного поиграть с детьми, пообедать и поговорить. Так что вернусь около десяти вечера.
— Только, пожалуйста, не позже одиннадцати, хорошо? Просто я знаю, как вы с Дэни любите поговорить, — Женива улыбнулась, — я бы дождалась тебя, но ты же знаешь, что для меня смерти подобно не спать после одиннадцати.
•— Ладно, может быть, сегодня мне удастся принести тебе твои любимые зеленые яблоки.
— Нет, не надо. Спасибо. Я не собираюсь печь пирог, а для
10
еды лучше купить Голден Делишиз.
Кларенс забрался в свой ярко-красный с оттенком металик Понтиак 1997 г. выпуска, откинулся на кожаном сиденье цвета брызг шампанского и медленно поехал по узким улочкам предместья, направляясь к центру города. Он слушал старые песни и мечтал о том, что в ближайшие три недели они, возможно, опять переедут в другой штат.
Он подъехал к апартаментам, где обитал его друг и коллега-журналист из «Трибьюн», Джейк Вудс, выходящий в этот момент из дверей.
— Джейк! Как поживаешь, дружище?
— Привет, Клаберн! — Джейк называл Кларенса его газетным псевдонимом: сокращенно от Кларенс Абернати. — Утро просто замечательное! А?
Направляясь к Дэни, мужчины обсуждали служебные вопросы, начиная с изменения редакционной политики и заканчивая эксплуатацией идеи о комитете различных культур, которую часто стали поднимать в последних публикациях.
— Я с нетерпением жду встречи с твоей сестрой, — сказал Джейк. — Расскажи мне о ней немного.
— Дэниз моложе меня на четыре года, значит ей сейчас тридцать восемь.
— И она не замужем, правильно?
— Уже нет. Муж оставил ее пять лет назад. Он начал пить и время от времени употреблять наркотики, иногда торговал ими. Дэни долгое время ничего мне не говорила, пока Рей не начал колоться на глазах у детей.
— И что же ты сделал?
— Я пришел и спустил порошок в туалет.
— Кокаин?
— Да, — Кларенс не стал упоминать, что вместе с кокаином некоторое время в туалете пробыла и голова Рэя.— На следующий день он убрался прочь. С тех пор мы о нем ничего не слышали. А позже Дэни призналась, что он и руки на нее поднимал. Мы с ней откровенны друг с другом и, действительно, очень близки, но она мне ни словом не обмолвилась, пока это все длилось. Она сказала: «Если ты, Анци, собираешься убить кого-нибудь, то найди для этого кого-то более подходящего, нежели Рей».
— Анци?
— Это прозвище.
Джейк удивленно поднял брови. Кларенс смутился.
— Когда я был ребенком и заигрывался с ребятами в мяч, а мама не могла дозваться меня с первого раза, после третьего она просто начинала пронзительно вопить: «Кла-ар! А-а-нц!». Дэни была маленькой, три или четыре годика, и подумала, что Анц — это мое имя, вот и превратила его в Анци.
— Спасибо за откровенность, Анци.
— Только Дэни называет меня так. И, пожалуйста, не распространяйся об этом. Мне будет неприятно услышать это от кого-нибудь еще.
— Не беспокойся, Анци, твой секрет умрет вместе со мной.
Кларенс свернул с хайвэя на дорогу, ведущую к дому Дэни.
Через несколько километров он заметил на обочине машину с четырьмя спущенными и разрезанными колесами, разбитыми стеклами и исполосованными внутренностями. Неподалеку он увидел небольшую контору, которая торговала запчастями, так что было вполне понятно, где очутится изуродованная машина еще до наступления утра. Они миновали Соджернскую среднюю школу, огороженную красивым железным забором. В школе был детектор, определявший наличие оружия. Он заметил двух подростков, с которыми встречался раньше в своем пригороде. Один сказал другому:
— Не бойся.
На что тот ответил:
— Жизнь коротка, и мы все равно умрем.
— Банд становится все больше и больше, — сказал он Джейку, глядя на молодого урода, выступающего, как павлин, трясущего при разговоре растопыренными пальцами и вызывающе посматривающего по сторонам — кто осмелится тронуть кого-нибудь из его команды! Кларенс наблюдал, как наркодельцы свободно торговали на углу двух улиц.
«Куда полиция смотрит?» — подумал он, наблюдая за ребятами в бейсболках, на некоторых козырьками назад, на других — козырьки были повернуты на сторону, на некоторых были цветные косынки-банданы. Он знал, что все
