нас почти не остается времени для беседы, а уж для размышлений — и подавно. Мы живем с постоянным ощущением нехватки: нехватки времени, отдыха, физических нагрузок, развлечений. Разве в жизни, которая постоянно отстает от расписания, найдется место Богу?
Если мы все же решаемся заглянуть в глубь себя и обнажить душу перед людьми, нам тут же бросаются на помощь всевозможные психологи и группы поддержки. Они пытаются делать то, что раньше считалось прерогативой Бога[3]. А мы и рады: ведь молитва невидимому Богу не дает эффекта обратной связи, который возникает при общении с консультантами или друзьями. Те, по крайней мере, могут в ответ сочувственно покивать головой. И вообще, кто-нибудь слушает, когда я молюсь? Как говорила гнусавая телефонистка Эрнестина, воплощенная на экране комедийной актрисой Лили Томлин: «Абонент, с которым я сейчас разговариваю, вы меня слышите?»
Для скептика молитва — самообман, пустая трата времени. А для верующего молитва, пожалуй, самое ценное времяпровождение. Как христианин, я согласен с верующими. Но почему молиться — это так трудно? Английский проповедник Мартин Ллойд-Джонс пришел к выводу: «Ни одно из христианских занятий не порождает столько недоумений и трудностей, как молитва».
Паломник
Я пишу о молитве как паломник, а не как знаток. Меня волнуют те же самые вопросы, которые в определенные моменты жизни возникали и возникают у каждого верующего человека. Слушает ли меня Бог? С чего вдруг я должен быть Ему небезразличен? Если Бог все знает, то какой смысл молиться? Почему в ответах на молитвы нет логики? Почему эти ответы порой походят на каприз Бога? Правда ли, что человек, за которого молится много народа, имеет больше шансов на физическое исцеление, чем тот, кто так же сильно болен, но за кого молятся всего несколько человек? Почему иногда кажется, что Бог близко, а иногда — что далеко? В ком вызывает изменения молитва: в Боге или во мне самом?
В других своих книгах я старался избегать темы молитвы. Наверное, из-за чувства вины и комплекса неполноценности. К своему стыду признаюсь, что я не веду дневника, не советуюсь с духовным наставником и не вхожу в молитвенную группу. Я не отрицаю, что порой смотрю на молитву глазами скептика. Я гораздо чаще переживаю о молитвах, оставшихся без ответа, нежели радуюсь тем, на которые Господь ответил. Короче говоря, я знаю лишь одно: я недостаточно сведущ в вопросах молитвы, чтобы уверенно писать эту книгу, но искренне хотел бы узнать больше.
Больше всего в жизни я желаю познать Бога. Психиатр Джеральд Мэй заметил: «На протяжении двадцати лет я выслушивал, как люди жалуются, что у них болит душа. В результате я убедился, что каждый человек от рождения стремится к Богу. Неважно, осознана наша религиозность или нет., но именно стремление к Богу — вот самое сильное наше желание и самое ценное сокровище». А уж если мы созданы по образу и подобию Божьему, то Он наверняка знает способ ответить на наше стремление. И способ этот — молитва.
По старой журналистской привычке я стал расспрашивать о молитве своих соседей, друзей-писателей, прихожан моей церкви, священников и просто обычных людей. Некоторые из собранных мною высказываний помещены в рамочках на страницах книги. Это — голоса из реальной жизни, которые не дадут мне отклониться от сути вопроса. Я буду указывать лишь имена людей, без фамилий. Некоторые из опрошенных хорошо известны в христианских кругах. Но мне не хочется, чтобы читатели обращали внимание на заслуги рассказчиков: по части молитвы мы все начинающие.
Моя книга — не молитвенное руководство с подробными описаниями различных методик — например, поста, молитвенного уединения и прочих духовных дисциплин. Я смотрю на молитву как паломник, как путешественник, который разглядывает памятники, задает вопросы, все впитывает, взвешивает и обдумывает. Сознаюсь: я очень часто общался с христианами, которые говорили много, а размышляли крайне мало. Но пусть я лучше ошибусь, пусть ошибочно поверю, что люди говорили со мной искренне, нежели заподозрю в фальши невинного. Так что я верю всему, рассказанному мне. И услышанные мною рассказы появятся на страницах книги. Тем не менее, пока я писал, я научился воспринимать молитву не как суровую обязанность, а как дар Божий. Этот дар предназначен всем — и каждому лично, в том числе и мне. Все, что идет человеку во благо, требует дисциплины. И молитва — не исключение. Но все же я уверен: отношения с Богом должны быть скорее дружескими, нежели основанными на чувстве долга.
В молитвенной жизни бывают моменты воодушевления и безразличия, рассеянности и сосредоточенности, случаются вспышки радости и приступы гнева. Другими словами, для молитвы характерны основные черты любых серьезных отношений. Если считать молитву встречей человека с Богом, то, значит, я обязан узнать о ней как можно больше. Кстати сказать, большая часть проблем, возникающих в моей духовной жизни, неизменно связана с одним из двух вопросов: почему Бог не поступает так, как я того хочу, и почему я не делаю того, чего хочет от меня Бог. И именно молитва объединяет оба этих вопроса.
ГЛАВА 2. ВЗГЛЯД С ВЫСОТЫ
К чему следить за огнями проходящих мимо кораблей? Надежнее прокладывать курс по звездам
Джордж Маршалл
Если вы решили подняться на высоту 4270 метров — на одну из вершин Скалистых гор, — вам лучше встать пораньше, около четырех утра, и по возможности отказаться от кофе: он вызывает обезвоживание организма, а на большой высоте обезвоживание и без того наступает быстро. И вот вы ведете машину по разбитой дороге. Вы предельно внимательны — вдруг под колеса бросится какая-нибудь живность. На высоте примерно в два с половиной километра начинается пешеходная тропа. Дальше ваш путь лежит между голубыми елями, соснами и лжетсунгами тиссолистными — проще говоря елями Дугласа. Под ногами пружинит опавшая хвоя. От земли исходит терпкий запах перегноя. Вы идете вдоль быстрого ручья, отливающего в предрассветном лунном сиянии белым серебром. Журчание воды останется единственным звуком до той поры, пока не проснутся лесные птицы.
На высоте более трех тысяч метров деревья редеют, взгляду открываются пышные луга, усеянные дикими цветами. Встает солнце. Сначала оно окрашивает во все оттенки красного цвета вершины гор, а потом роняет лучи в водоемы. По лугам в изобилии рассыпаны яркие созвездия цветов люпина, иван-чая, водосбора и лилейника. Растения с более экзотическими названиями — аконит северный, львиный зев, камнеломка, колокольчик, калужница болотная — селятся ближе к воде.
Вы
