они обязательно понравятся. Везде нравятся, и филиппинцы исключением не станут.
В Африке нашли уголь, но добывать его там некому. Готтентоты-бушмены крайне враждебны, хоть нападать на имперские поселения они уже почти перестали, но и на контакт не идут категорически. Золотишко и алмазы потихоньку собирают колонисты, но для добычи угля их там слишком мало, даже всех вместе взятых. А ведь им ещё и кормиться нужно, и поселения охранять. Придётся затевать ещё одну масштабную переселенческую программу.
— Ладно, будем думать. Люди сейчас везде нужны, а уголь пока можно закупать в Британии. В Кардиффе его уже начали добывать, так что перебьёмся импортным. Не так уж много нам его и нужно, купим.
— А с дикарями что будем делать? — спросил наместник Африки.
— Пока ничего, Паскуаль. В буше они нам не мешают, пусть живут, как хотят. Отдыхайте полгода, минимум. А то совсем одичаете вдали от цивилизации. Займитесь, наконец, своими дворцами в Тауантинсуйу. Только вы трое строительство ещё не начали, вот и начните. И для себя, и для Асикага Такаудзи. За полгода мы придумаем, откуда можно взять столько людей. Одних европейцев завозить не хочется, хотя бы на треть своими нужно разбавить.
— Все архитекторы, поди, заняты уже?
— Заняты, конечно, но вам они не откажут. Все они сейчас там, и Микеланджело, и Челлини, и остальные, что храм строили. Договоритесь, в этом я не сомневаюсь.
Глава 2
Интерлюдия. 17 июня 1532 года.
Император Франциск Первый Валуа, после смерти горячо любимой жены Клод Французской, родившей ему за девять лет брака семерых детей и скончавшейся уже почти восемь лет назад, так до сих пор и не нашёл себе новую супругу.
Сначала он сильно тосковал, потом увлёкся войнами, а когда опамятовался, подходящих невест уже не оказалось. Нет больше великого множества королевских династий в Европе, которые раньше роднились между собой, закончились почти все. Правящих христианских Домов осталось всего четыре, а если считать правящую чету царя Василия Третьего и королевы Марии Первой единым Домом, как оно и есть на самом деле, то и вовсе три: французский императорский, русско-британский царско-королевский и западногерманский королевский.
Нет достойных невест, и всё тут. Их просто не существует в природе. А ведь император Франции ещё далеко не стар, ему только через два месяца исполнится тридцать восемь. Можно, конечно, жениться на одной из фавориток, только что это даст? Ничего, кроме проблем. Фаворитки не для такого дела, родниться нужно с правящими Домами. Вот ведь напасть, мало того, что самому не на ком жениться, так ещё и дети в таком-же положении.
Из семерых детей, рождённых в браке Франциска и Клод, выжили шестеро — три сына: Франциск-младший, Генрих и Карл, и три дочери: Шарлотта, Мадлен и Маргарита. И никто из детей до сих пор не помолвлен, а ведь Шарлотте уже пятнадцать. Да и Франциску-младшему четырнадцать, но не с кем сговариваться. Просто не с кем. И как теперь жить?
Ладно хоть военные успехи пока радуют. В кампании конца лета — начала осени 1531 года, удалось сходу захватить четыре очень важных города: Буду, Пешт, Задар и Белград, разрезать владения европейские османов по Дунаю и глубоко вклиниться вдоль побережья Адриатического моря, полностью вытеснив из него османский флот. В январе-феврале 1532 года, де Бониве удалось разбить османов в морском сражении при Корфу, а после ограбить и сжечь Афины. Хорошо так ограбить, на шестьдесят тысяч ливров серебра только в монете и слитках, что полностью покрыло и даже значительно превысило стоимость, потерянных в том бою, двух инкских «винджаммеров» и двух венецианских галеонов.
Благодаря этим успехам, в войну на стороне Сулеймана Первого до сих пор не вступил Хайреддин Барбаросса, а чем дольше он тянет, тем сильнее накаляются между ним и Сулейманом отношения.
Восстали все Балканы, восстали Богемия, Западная Пруссия и Бранденбург. Хорошо восстали, задорно, с огоньком, османские гарнизоны на этих территориях практически сели в осаду.
В конце марта провели военный совет в узком кругу: сам император Франциск Первый Валуа; коннетабль, герцог де Монморанси, граф де Франш-Конте; и адмирал, герцог де Бониве, граф Артуа. Трое близких друзей ещё со времён детских игр, когда император был всего лишь сыном графа Ангулемского и ничто тогда не предвещало его последующего возвышения на французский престол; трое соратников и сподвижников, благодаря которым Франция стала Империей.
Тогда, на совете, кузены Монморанси и Бониве высказались за поворот армии на север, с активными действиями флота и морского десанта в Средиземном море. Армия, по их мнению, должна была наступать на Прагу, Дрезден, Берлин и Бранденбург, пока там османы сидят, как на раскалённой сковородке, освобождать и брать в имперское владение территории, отрезая мусульман от границы с Русским царством; а флотом и десантными силами разорять побережье — Грецию, Анатолию, Левант и Египет. Ничего не захватывать, но всё грабить, грабить, грабить.
Хороший они предложили план. Этот план был бы вообще отличным, если бы на его воплощение имелись деньги, а их-то как раз не имелось. Восток бывшей Священной Римской Империи ограблен до нитки, брать там вообще нечего, мало того, года на три население придётся освобождать от налогов, как поступили инки в бывшем Арагоне, и об этом стало известно всей этой алчной Европе. При этом, на освобождение, бедствующих под гнётом османов, германцев придётся потратить очень много, армия ведь не воюет бесплатно. Войскам нужно платить, их нужно снабжать продовольствием, закупать оружие и боеприпасы, а на что? На что, если не только ничего не получишь при захвате, но даже налоги оттуда три года поступать не будут?
Балканы тоже восстали, там тоже нас ждут, и там есть чем поживиться, в отличие от… Ведь там никто не грабил уже почти столетие, успели накопить жирок, неплохим таким жирным слоем. Эдирне и Константинополь — вот путь к победе, а на севере османам всё равно деваться некуда. Чем дальше, тем больше они там будут ослабевать, под ударами восставших германцев. Когда возьмём Константинополь — тогда вернёмся и добьём их жалкие обессилившие остатки. В общем, задача такая — флоту и десанту захватить Сплит, а после заниматься разорением османских берегов; а армии — Ниш, с дальнейшим продвижением к Эдирне (Адрианополису).
Сплит и Ниш осадили, но восстания горожан в них организовать не удалось. Османы учли опыт Буды, Пешта, Белграда и Задара, и очень хорошо приготовились. Городские ворота не открылись, вместо этого в крепостные рвы сбросили тысячи трупов потенциальных мятежников, а после началась классическая осада,
