воин дневной стражи.
– Точно подметили. Здесь и на лошади не пройдёшь, тем более на телеге.
– А выше река Хэбтэгул – воин ночной стражи. Там у нас вторая ночёвка.
– Очень романтично.
– Располагайтесь. У вас пятнадцать минут. На пятнадцать минут раньше выйдем с точки, чтобы не выбиться из графика.
– И это правильно, товарищи.
После того, как мне не совсем удачно поставили тазобедренный протез, я года два ходил с палкой и всего с полгода имитировал из себя нормального человека. Ходить с посохом всегда проще, тем более в горах, тем более мне. И мне ничего не оставалось делать, как заняться изготовлением бадика, т.е. клюки, т.е. посоха. Я подрубил одиноко стоящее деревцо и начал, не задумываясь, от нечего делать заострять один конец.
– О, вы это копьё делаете?
– Нет. Черенок для лопаты. В верховьях гор, говорят, часто бывают снегопады. Будем лопатой снег счищать вокруг лагеря.
– Вы это правда? Так много снега выпадает?
– А что ж ты хочешь. Это же горы. Гляди – все вершины в снегу. Оттуда ещё и лавины сходят.
– Не. Так далеко не доходят.
– И то хорошо. Правильно мне мама шерстяные носки положила.
– Маму всегда нужно слушаться. У мамы житейский опыт. А опыт – это грабли, на которые человек наступает сам и по несколько раз. Одна шишка опыта не добавляет.
– А мы подумали, что вы копьё готовите.
– Скажите, а вы не видите, что за нами наблюдают? Ой-ой-ой. Кто же так вертит головами. Да любой наблюдатель давно спрячется, отсидится минут десять, пока у самого упорного шея не заболит, и потихоньку переползёт на новое место. Никогда не делайте резких движений. Скорость нужна, если только вам громко заорали тревога, шухер или ещё что. Тогда да – быстро вспрыгивай, смотри. А дальше по обстановке. Здесь или готовься к обороне, или отпрыгивай в сторону, чтобы машина не сбила или кабан не растоптал. Главное – всегда будь на чеку, переводи страх в осторожность. А вы знаете, что в этих местах долго жили кипчаки? Их у нас называли половцами. Цвет волос у них был, как половница, вытащенная из костра, т.е. рыжие. Потомки приматов. Паршивенький народ. Налетали толпой. Неожиданно. Потом, чтобы подлизаться к своим к своим божкам, приносили человеческие жертвы. А так как были с гнильцой в душе и трусоваты, пытались заимствовать чужую доблесть и мужество, поедая сердце и печень поверженных мужчин. Вот так – исподтишка убил, съел сердце и сразу стал крутым и храбрым.
– А они до сих пор живут?
– Смешались с завоевателями или, как сейчас говорят, ассимилировались. Сейчас чисто рыжих трудно найти. Да и двести лет под православной Россией сказались.
– А, может, у них кто в ролевые игры играет. У нас таких без башенных полно, кто входит в образ, а выйти не может. Их у нас ОМОН лечит.
– А у нас целое пехотное отделение прошедшее спецподготовку всего месяц назад.
– В отделении десять человек.
– Значит, отсеяли самых слабых. Остались самые крутые. Вы думаете местные парни намного сильнее вас? Увы. Как показывает медицинская практика, в армию приходит девяносто процентов дохляков, больных и уродов. Единственная надёжа и опора – это парни из деревни. У них и здоровье хорошее, и работать не боятся, и по морде дадут, если заслужишь. И эти аборигены, как и вы, десять раз на перекладине не подтянутся.
– А у нас Мишка сорок раз делает.
– Молодец. На то и имя у него такое. Мальчишки, а вы бы сделали девчонкам такие же посохи, как у меня. Всё им легче идти будет. Да и от собак отмахнуться можно, если подскачут.
– А здесь и собаки есть?
– Это же Кавказ. Горы. Овцы. Пастухи. Значит, и собаки есть. Отары же охранять надо.
– Ёшкин кот. Ми-иш, сделай нам такие же палочки.
– Лёшенька, мальчики сделайте нам такие же. Укусят же.
– Во-во. Только идите в тот лесок. Там деревья постройнее. Кстати, посмотрите вокруг. Может, лежбище чьё увидите или следы. Тренируйтесь. В городе вы этого не увидите. Помните – прожитый вами день обмену или возврату не подлежит.
Я встал, встряхнул головой.
– Сереж, пойду- ка я к озеру. Тьфу. К ручью. Освежусь. Что-то у меня с головой, да и ощущения какие-то непонятные.
– И у тебя тоже?
– Ну да. И что смотрят на меня, кажется. И на душе как-то не так. Я уж чуть шею не открутил себе, по сторонам вертя.
– Да у меня тоже самое, ядрёный корень. Я уж думал геопатогенная точка. Но деревья вокруг нормальные.
– Согласен. Отпадает. Тогда…
– Но маршрут проверен. Мы здесь шли позавчера. И рация в лагере есть. Если бы было что, полиция предупреждает всегда и ППСку сюда пригоняют. Всё отработано.
– Дай Бог. Будем думать – во всём виновата жара. Пойду, помоюсь.
7
Я набросил на плечо свой рюкзак, где среди всего прочего, лежали мои банные принадлежности. Omnia mea mecum porto – всё своё ношу с собой. Эту надпись надо пришивать на каждый вещмешок, чтобы люди, собираясь в путь, надеялись только на себя и были готовы к трудностям в дороге.
Ручей точно отражал своё название дневной стражи. Острые камни я чувствовал даже через мои берцы с подошвой из микропоры. Я не пошёл по проторенной тропинке, а упорно двигался к самому зигзагу, где вода белыми гребешками закручивалась в воронку, и, переплескиваясь через коряжину, успокоено растекалась вширь. Обмываться, считай родниковой водой, при температуре воздуха под тридцать градусов – ещё тот кайф. Обтеревшись докрасна, и засунув полотенце обратно, я нечаянно вытащил свою противомоскитную сетку, приобретённую мною по памяти того, как я однажды, в составе экскурсионной группы, попал в Сухуми под атаку огромных горных пчёл. Самая малая, из которых, была больше стандартного шмеля.
– Qui quaerit , reperit – кто ищет, находит. – Подумал я и, кряхтя, встал на колени. – Здесь круговерть, омут. Всё, что несёт сверху, врежется в корягу и успокоится под ней. Проверим.– С этими мыслями я приступил к работе. Руками зачерпывал песок и бросал его на так вовремя появившуюся сетку. Хорошо, что это была сетка, а не традиционный рояль в кустах. Таскать рояль с моими протезами проблематично.
Геометрическая форма предмета под моими пальцами весьма ощутимо ойкнулась в мозгу радостным ожиданием. Растерев и размочив воде глинистый налёт, я увидел золотой нательный крестик, хотя и не совсем привычный по форме. На кресте не было фигурки распятого Христа, но он был на фоне или основе, трех концентрических кругов, соединённых между собою как
