любопытством, не больше. И всё же она почти вздрогнула, когда впервые встретилась с ним глазами. Ведь радужка его глаз полностью обесцветилась и стала белой, а склера, наоборот, почернела — ещё один странный дефект его тела. И это её очень смутило.
Пройдя пятый Мор вместе с Героем Ферелдена, она насмотрелась достаточно на порождений тьмы, и вид этого мужчины сразу напомнил ей о вурдалаках — отравленных скверной существ, которые ещё сохраняют рассудок, но скверна потихоньку изменяет их и уничтожает. Неплохая догадка. Ведь всем его странностям во внешности должно быть объяснение. Но и это объяснение ничуть не облегчало им жизнь. Откуда в храме взяться вурдалаку? Или, учитывая, что скверна ещё не проявила себя полностью, он заразился ею прямо там? А может, он вообще является Серым Стражем на закате своих лет?.. От всех этих вопросов Лелиана устало вздохнула и потёрла переносицу носа, пытаясь все обдумать, но пока не решалась делиться своими подозрениями ещё с кем-то. Может, шутки её шпионов правдивы, и это просто очередной чокнутый тевинтерский маг, который от скуки решил поэкспериментировать с магией на себе? Эх. Лучше бы всё было именно так.
— Назови мне хоть одну причину не убивать тебя прямо сейчас?! — даже к счастью, нетерпеливая Кассандра оборвала эти гляделки и обратилась к пленнику.
Мужчина среагировал сразу и тут же глянул на воительницу. Большого желания смотреть на неё у него не было. Слишком уж грозный был взгляд у последней, да и она не показалась ему знакомой. Однако больше его смутило другое, а именно: слова женщины. Пленник оказался в каком-то подобии непонимания. Ведь ему начало казаться, что он не должен знать языка, на котором его спросили. Но при этом он прекрасно понял её речь и смысл вопроса. Будто эти знания в его голову проникли без его ведома и почти насильно. Как такое возможно?
— Это тебя надо спросить. Если мне дали спокойно очнуться, значит, я вам пока что нужен, — пожал плечами пленник. К его удивлению и некоторым сомнениям, оказалось, что и он сам смог свободно говорить на их языке. Вроде бы нет ничего необычного, но он до сих пор не избавился от чувства неестественности этих знаний.
Сама речь мужчины не несла какого-то подтекста, но в данной ситуации это была открытая дерзость, отчего Кассандра чуть не вскипела. Зато Лелиана даже кротко улыбнулась. Такое холодное рассуждение в ответ на грозность Искательницы показалось ей забавным.
— Угадал. Нам нужны ответы, — не меняя строгость в голосе, Кассандра решила обойти мужчину со спины, чтобы понервировать его. — Это был единственный шанс договориться о мире и прекратить войну между магами и храмовниками. Но теперь Конклав уничтожен. Сотни погибших, как и Верховная Жрица… — видимо Пентагаст решила продолжить зачитывать то, в чём его обвиняли, но мужчина её перебил.
— Эти названия должны как-то меня волновать? — на этот раз его вопрос был серьёзным. Он не дерзил, а искренне не понимал.
Судя по тону женщины, то, что она говорила, было очень важным. Но тогда почему ни одно из произнесённых ею слов вообще ничего не колыхнуло в его разуме? Неужели с этими словами не связано ни одно его воспоминание? Очень… странно.
От такого вопроса Кассандра на секунду даже опешила. Ведь в её понимании случилась катастрофа, столько жертв, а смерть Джустинии — доброй женщины и наставницы — вообще стала личной трагедией для неё. И поэтому такое равнодушие в голосе пленника она посчитала для себя оскорблением. Она глянула на него так убийственно, что поёжились даже стражники. Но вот на мужчину это не особо подействовало. Он лишь глянул ей в ответ с какими-то даже спокойствием и холодным равнодушием. Ведь он так же был уверен, что не обязан выражать хоть какое почтение к тому, про кого он не имеет ни одного воспоминания. В тот момент атмосфера накалилась до предела, но они оба не собирались отступать. Однако в происходящее снова вмешалась Лелиана, пока терпение Кассандры не кончилось, и она опять не воспользовалась своим превосходством над пленником.
Когда Лелиана положила руку на плечо женщины, Кассандра подчинилась её немой просьбе и только, хмыкнув, вновь отошла в сторону. Несмотря на свою нынешнюю излишнюю вспыльчивость, женщина понимала, что её методы сейчас недопустимы. Кем бы этот пленник не являлся, он им нужен.
Решив одну проблему, Лелиана осторожно приблизилась к пленнику. Её движения были плавными, уверенными, в глазах холодное спокойствие, и всё же она не стала подходить к нему слишком близко, предпочитая держать безопасную дистанцию.
— Вы что-нибудь помните? — её голос был твёрд, но произнесённый вопрос был достаточно-таки ласков, чтобы пленник добровольно заговорил.
В отличие от Кассандры, Лелиана изначально правильно поняла причину его вопроса. Ведь она заметила, как мужчина терялся в своём сознании, когда говорила Кассандра. Очевидно, её слова он использовал как опору для поиска воспоминаний. А это значит, мужчина потерял память. И женщине необходимо понять, насколько сильная у него амнезия.
Прежде чем ответить, черноволосый мужчина вновь ушёл в свои мысли, из раза в раз прокручивая то, что он увидел и услышал. К счастью, в этот раз для самокопания ему дали время, и обе женщины терпеливо ждали, даже Кассандра. Но всё было бесполезно. И чем больше он углублялся в темноту своего сознания, тем ему становилось всё страшнее. Тут уже никакой контроль не позволит и дальше сопротивляться панике. Его обвиняют в каком-то страшном теракте. Значит, вероятно, он должен быть участником этого их «конклава». Но почему тогда весь этот мир, что его окружил в первые минуты после возвращения сознания, кажется ему чужим, совсем незнакомым?
— Тьма… — спустя какое-то время хоть что-то произнёс пленник. — Помню лишь тьму, — обречённо вздохнул он, но потом чуть оживился, — но потом, кажется, был… голос…
— Голос?! Верховная Жрица?! — тут же оживилась Кассандра и вопреки желанию не вмешиваться подошла к пленнику. Так и хотелось схватиться за его чёрные тряпки и вытрясти силой из него воспоминания, к счастью, женщина подавила в себе эти мысли, став терпеливо ожидать.
— Нет, — пленник не заметил опасную близость воительницы, продолжая рыскать в своём сознании. — Этот голос был мужским. Таким мерзким… Я помню… злость, — на лице пленника появилась неподдельная ненависть от воспоминаний о том голосе. — Помню, когда его услышал, тут же захотелось до него добраться и придушить собственными руками… Кажется, у меня даже получилось выбраться из тьмы, но потом… снова ничего… — поняв, что то немногое, что он озвучил — единственное, что он помнил, мужчина огорчился. Очевидно, какой-то ненавистный голос
