Лесов вокруг городка давно не осталось. Собственно говоря, никто и не обживал лесистые местности, зная, какую опасность таят в себе сумрачные чащи. Люди старались не пользоваться тамошними дорогами, где путников подкарауливали если не дикие животные, то кровожадные бандиты. И никто не селился возле лесов. В таких условиях не удавалось контролировать с вышек дальние подступы. Помимо прочего, случались пожары, и леса могли пожирать близлежащие города разбушевавшейся огненной стихией.
Несмотря на рокот мотоцикла, ездок уже отчетливо слышал ржание лошадей, мычание коров, блеяние мелкого скота, лай собак. Все это доносилось с ферм, окружавших город. Впереди на дороге возникла первая искусственная канава, пересекавшая и без того неприглядное полотно так называемого тракта. Канава эта появилась неспроста. Она вынуждала сбавить скорость. И хотя быстро ехать по такой дороге было трудно, пришлось замедлиться вообще до пешего темпа — только так получалось преодолеть первый ров. Метров через сто возник второй. За ним расположились две бетонные плиты. Одна лежала с левой стороны дороги; другая, чуть дальше, — с правой. Здесь транспорту приходилось сделать зигзаг и лавировать между блоками, чтобы достичь шлагбаума. Все это исключало стремительную вражескую атаку врагов с дороги — конечно, если не пользоваться танками. Напасть могли также со стороны лугов и лесостепей, но в этом случае агрессору досталось бы еще круче. Рукотворные рвы опоясывали город с фермами, дугами выпирали от тракта центральной улицы и трущоб. Эти рвы были наполнены грунтовыми или дождевыми водами, вдобавок будучи местом водопоя для скота. Там, где их не было, граница изобиловала массивными обтесанными и заостренными бревнами, торчавшими под углом в направлении предполагаемого противника. Кое-где вместо бревен стояли железнодорожные рельсы. Атаковать можно было, только спешившись, под приветственную ответную канонаду. И хотя регион был относительно спокоен и поселения, предпочитавшие торговлю и натуральный обмен, не вели между собой никаких войн, времена наступили такие, что подобные меры предосторожности не выглядели лишними. Все могло измениться в считаные минуты. Мог отдать концы глава соседней общины. Его преемник мог оказаться отмороженным на всю голову — новоявленным Македонским, мечтающим о создании империи до самых границ данного резервата. Ближайший Оазис вообще был способен санкционировать карательную экспедицию, наняв для этого корпоративную армию или варваров, что селились у границ сумеречных зон, которые еще называли Чертогами. В таком случае горожан не спасли бы никакие рвы и канавы. Но в том и заключалась прелесть ареала, что до Оазиса было очень далеко, а крупных месторождений чего-либо, способного заинтересовать корпорации, здесь не имелось.
Огибая бетонные заграждения, выкрашенные известью и гудроном в «зебру», мотоцикл медленно подкатил к шлагбауму и остановился.
— Спешиться и выключить мотор! — крикнули из дота на обочине.
Голос был строгим, но команда прозвучала не вызовом, а привычным, отточенным за долгие годы окриком, слышным при работающем двигателе мотоцикла.
Окружающий мир постепенно окутывался поздними сумерками, и лицо всадника скрывалось в тени. Зато был хорошо виден ствол автомата, торчавший из-за спины.
Мотоциклист заглушил двигатель. Спокойно спешился, ногой толкнув упор; похлопал железного коня по бензобаку. Тихо произнес:
— Отдохни пока.
— Подойти к свету! — велел постовой.
Человек сделал два шага вперед и очутился на пятачке, освещенном прожектором с ближайшей вышки. Теперь всем удалось рассмотреть высокого широкоплечего человека лет тридцати пяти. Его короткие черные волосы были примяты на лбу. Волевой подбородок очерчивала аккуратная бородка, сросшаяся с усами, огибавшими рот. Серые камуфлированные штаны были заправлены в высокие черные ботинки армейского образца. Под распахнутой черной кожаной курткой с массивной железной молнией виднелась того же цвета футболка с изображением большого железного креста на груди. Грудь от левого плеча до правого бока пересекал автоматный ремень. Под мышкой пряталась пистолетная кобура — естественно, не пустая. Все это не смутило постовых. Было бы более подозрительно, явись из пустошей человек без оружия.
Из дота послышался другой голос:
— Я его, кажись, знаю.
Говорили тихо, обращаясь к напарнику.
— Погоди, — возразил первый и снова обратился к пришельцу: — Покажи колор!
Человек перевесил автомат со спины на плечо и развернулся. Теперь стала видна нашивка на спине куртки: большая волчья голова с оскаленной пастью, явленная в полупрофиль и снабженная надписью готическим шрифтом — СТАЯ. Меж буквами вилась колючая проволока.
— Волчья стая? Как ваше имя? — Голос постового стал несколько почтительнее.
— Артем Полукров. — Мотоциклист повернулся лицом.
— Я же говорил, — возбужденно шепнул второй. — Точно он.
Из дота вышел человек, вооруженный видавшим виды АКСУ, и подошел к мотоциклисту.
— Здравствуйте. Не сразу признали в темноте.
— А прожектор мне в харю понапрасну светит? — прищурился Артем.
— Да это. — Постовой почесал затылок. — Вы же знаете правила. Не впервой у нас.
— Это верно, — кивнул гость.
— Надолго к нам?
— Там видно будет. Я ничего не планировал. Подельничков своих ищу. Как пересечемся, так и уедем.
— Вроде есть ваши, из стаи, в городе. Несколько дней как гостят.
— Вот за ними и прибыл.
— Ясно. Работенка намечается?
Полукров наклонил голову и снисходительно улыбнулся.
— Любезный, вы ведь тоже знаете правила. У рейтаров о работе не спрашивают.
— Да, простите.
Постовой отправился поднимать шлагбаум. Его напарник тоже вышел из дота и принялся сматывать шипованную металлическую ленту.
— Порядок простой, как обычно. В ста метрах прямо по улице справа — постоялый двор для вашего брата с гаражом для мотоциклов. Там же надобно и оружие сдать на время пребывания. Рейтарам можно носить пистолет и нож. Автомат нельзя, если не заключен контракт на работу в городе. Дронить попусту мотоциклом в городе запрещается. Горожан это беспокоит. Поселение у нас небольшое, посему перемещайтесь пешком или на рикшах. Техобслуживание и заправку можно организовать там же, на постоялом дворе.
— Да знаю, спасибо. — Артем снял «Урал» с упоров и покатил в гостеприимно распахнутые «врата» Ендовища. — Три месяца прошло — небось, ничего не изменилось?
— Ничего. — Постовой согласно кивнул.
— Вот и славно. Терпеть не могу перемены.
* * *
Постоялым двором со звучным названием «Король дороги» именовался огромный деревянный монстр, фасад которого был украшен изображениями байков и собранным из хлама муляжом мотоцикла над дощатыми воротами с железными полосами на болтах. Первый этаж был лишен окон, зато выше их было много. Второй этаж опоясывала веранда, опиравшаяся на глубоко вкопанные в землю бревенчатые сваи. Возле каждого деревянного строения в городе стояла емкость с водой на случай пожара. Это были либо железные бочки, либо кубической формы пластиковая тара в алюминиевом каркасе. Близ «Короля дороги» находилась цистерна, снятая с бензовоза. Ржавая труба водостока спускалась с крыши прямо в ее люк. Артем неторопливо приближался к зданию, ведя рядом верный «Урал-волк». Горожане отдыхали. Где-то звучала музыка. Смех. Пьяные песни. Из недр постоялого двора доносились раскатистый мужской гогот и стук пивных кружек. С нижнего этажа раздавалось иное: пневмодрель. Удары киянки по листовому железу. Скрип и скрежет. Не иначе там ремонтировали чей-то байк. Полукров повернул голову. Пожилой человек в широкополой соломенной шляпе шел мимо и лениво постукивал хлыстом по крупу пятнистой коровы. Их нагонял неуклюжий юноша. Он позвякивал колокольцем, сделанным из консервной банки. Человек мелко поклонился рейтару, почтительно приподняв шляпу. В тусклом свете редких настенных фонарей можно было разглядеть его усталую улыбку.
