Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
А Дед-то еще молодец. Точно рассчитал. Расписал как партию в кости. Теперь все по-иному пойдет. У кого порох – тот в Усолье настоящий хозяин. А хозяева здесь Хорты испокон веков. Так было и так будет.
Замечтавшись, Обр получил по лицу колючей веткой, выругался тихонько и, проведя передних лошадей сквозь густой растрепанный подлесок, выбрался, наконец, на Кузькину луговину.
Кто такой этот Кузька, никто не знал, среди Хортов таких сроду не водилось. Холопское имечко. А ведь живет, держится. Сырой ветер ходил по луговине, гнул траву, трепал темный бурьян на высоких кочках. Обр встряхнулся, влез на передок и потихоньку, огибая знакомые болотца и промоины, кое-как выехал на старую дорогу. Колеса бодро затукали по тесаному камню. Камень был подогнан ровнешенько, без щелей. Ни трава сквозь него не росла, ни водой его не размыло, хотя дорогу клали еще до Деда, да, верно, и до прадеда. Все Усолье, рассказывают, согнали. Голод даже был, потому что урожай тем летом не собрали, дорогу к Укрывищу строили. Только тогда оно не Укрывищем звалось. Твердыня Хортов, во как. Обр привычно поднял глаза. Над ним, под пестрым от туч небом с неверной ветреной луной, возвышалась громада Укрывища. Парила растрепанным черным вороном над скалами и песчаными обрывами, над гнущимися под ветром вершинами сосен и купами косматой ольхи, над двумя глубоченными провалами, дно которых тонуло в чернейшей тени.
Обр приостановился, свистнул погромче, чтоб перебить шумы и шорохи. Получить стрелу между глаз ему совсем не хотелось. Кузькин лужок простреливался весь, от обрыва до самого леса. Хромуша хвалился, что из своего гнезда над воротами с закрытыми глазами попадет в любую былинку на выбор, и Обр ему верил. Зверь ли, человек ли, появившийся на этом клочке земли без предупреждения, жил ровно столько, сколько требовалось Хромуше, чтоб наложить стрелу.
Издалека долетел по ветру слабый ответный свист. Нахмурившись, Обр вновь сполз с козел и медленно, осторожно потянул коней на мост. Кони всхрапывали недовольно, слегка упирались, но шли. Верили. Маркушка не раз говорил, что конокрад из Обра получился бы знатный.
Обр и сам терпеть не мог этот мост – почти ровесник старой дороги, шатучий, скрипучий, прохваченный ночным ветром. Пропасть под ним, с корявыми соснами, лепившимися по обрывам, с сухим каменистым руслом в путанице кустов и бурьяна на самом дне, пугала. Пугала и притягивала.
Поэтому по мосту Обр ходил редко и вниз старался никогда не глядеть, хотя понимал: только эти обрывы и кручи, подступающие с двух сторон провалы оврагов, да отвесные скалы вместо третьей, южной, стены до сих пор защищают Укрывище и от стражи из Больших Солей, и от взбунтовавшегося быдла, и от войск самого князя. Подступали к нему, мечтая покончить с Хортами. Не раз подступали. Да кишка оказалась тонка. Топтаться на Кузькином лужке, изображая из себя живые мишени, никому не охота. А мост, как ни крути, всего один, и, когда вторая половина поднята, она перекрывает ворота, и попасть в крепость невозможно. Хотя Обр, конечно, попадал. Но не станут же тяжеловооруженные стражники белками сигать по верхушкам сосен и резвыми ящерками ползать на брюхе по грязным камням старого водостока. Сам Обр и то в последнее время в любимую лазейку протискивался с трудом. Что-то плечи стали застревать.
Но сейчас мост был опущен, ворота гостеприимно распахнуты. Обр довольно ухмыльнулся. Ждут его здесь. О-очень ждут. Теперь ему, последышу Свена, совсем другая цена будет. И место у очага найдется, и доля в добыче. Теперь объедков со стола старших он даже нюхать не станет, и кусков на поварне воровать уже не придется. И в город можно будет. Не на базаре у холопов кошели резать, а развлечься по-настоящему. Маркушка рассказывал. Есть там такое заведение, «Морская дева» называется…
Да, другая цена. Лишнего просить не станем, но свое… Свое когтями вырвем, зубами выгрызем.
С младенчества Обр твердо знал: люди делятся на тех, кто берет, и тех, кто всю жизнь отдает. Сумел взять побольше – ты сильнее. Пришлось отдать все – ты труп, волчий корм. Стало быть, те, кто вынужден отдавать, – быдло, грязь, неудачники, которых облапошили еще в колыбели. Обр грязью не был. И неудачником, по всему видать, тоже. Он был Хорт по рождению, из тех Хортов, которые нынче поднимутся снова.
Твердой рукой он провел коней в темные ворота. Повозку качнуло, колесо едва не попало в одну из многочисленных выбоин в плитах, уложенных добрую сотню лет назад, но он вовремя спас положение. Входить следовало достойно. Посреди двора его поджидал сам Дед. Седая грива тяжело спадала на плечи, укрытые овчинным полушубком. Под полушубком дорогая кольчуга, оттого и плечи, обычно прямые, горбятся как от тяжкого груза. Все-таки старость не радость. Теплая не по сезону, поярковая[5] шапка надвинута на глаза, могучие руки сложены на посохе. С посохом Дед стал ходить не так давно. Не то чтоб он сильно сдал, но все же был уже не тот, что раньше. Впрочем, посох этот не только для подпоры. Так что приближаться Обр на всякий случай не стал. Почтительно остановился в некотором отдалении.
– Погоня? – отрывисто спросил Дед.
Обр покачал головой. Слов он тратить не любил, а уж в разговоре с Дедом вообще лучше помалкивать.
Дед прислушался, кивнул, не спеша двинулся к повозке. Острый наконечник посоха скрежетал по разбитой брусчатке.
– Из каких ты?
Всех законных и незаконных отпрысков своих восьми сыновей Дед не запоминал.
– Седьмой сын Свена, – почтительно доложил Обр.
Дед снова кивнул.
– Последыш, стало быть.
* * *
Высокорожденный Сигурд Оберон Свенельд Хорт стиснул зубы. Вот ты, последний Хорт. Босой, без плаща, в драной рыбацкой куртке на голое тело. Нечесаные лохмы треплются по ветру.
Но в род удался. Этого не отнимешь. Косые скулы, рысий прищур, хищный рот. И росту хорошего. Только худой, как хлыст. Не кормят они его, что ли?
Старый Сигурд вздернул подбородок, вспоминая. Вот он сам вводит во двор коня. Настоящего, а не эту деревенскую худобу. Темные волосы красиво струятся из-под собольей шапки. На плечах дорогой бархатный камзол с тончайшими прошивками серебряной нитью. Длинный плащ спадает с плеч, блестит драгоценный мех, белоснежный, как кудри всадницы, нареченной невесты, прекрасной Эммарики. Давно это было. Очень давно.
Станет ли этот настоящим Хортом, даже если отскрести с него многолетнюю грязь да одеть как должно? Навряд ли. Дикарь, как все младшие. Волчонок, лесная тварь. Может, права ты была, госпожа Исонда? Да только что твоя правда против моей силы? Не послушали тебя. Вырастили зверей на свою голову.
Младшего поколения в глубине души старый Хорт побаивался. Держать их в руках становилось все труднее. Конченые люди. Может, только этого еще удастся спасти. Теперь, когда стерва-удача, наконец, улыбнулась.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
