Книга Питомец чародея. Книга 1 - Аль Кос

Ну не встретил я ту, которая могла бы стать для меня той самой, с которой я готов прожить до конца своих дней. Единственным человеком, которому я не мог это объяснить, была моя мать. Всякий раз, когда у меня завязывались отношения, она умудрялась найти сотню причин, по которым я должен жениться на новой девушке.

Ну а я в очередной раз понимал, что мы не пара, и в итоге оставался один. При этом с каждой новой пассией моя родительница все сильнее злилась из-за того, что я, по ее мнению, проворонил очередную красавицу и умницу. В один прекрасный день мать заявила, что больше не желает меня видеть у себя дома и, тем более, знать о моих похождениях.

Как на зло, именно в этот момент я расстался с очередной девушкой, а фирма, в которой я работал, обанкротилась. Хотя, если быть честным, все работники прекрасно понимали, что наш маленький рай с хорошими зарплатами и непыльной работой скоро загнется, но явно не ожидали, что это случится так скоро.

Благодаря имевшимся накоплениям и случайным подработкам, мне удалось нормально в финансовом плане прожить около полугода, а затем стало совсем туго. Отец, общение с которым я не прекращал после ссоры с матерью, предложил пожить у них на даче. Правда, дачей ту старую хибару, которую отец купил за окраиной города за бесценок лет двадцать назад, язык не поворачивался называть, но она все же была лучше, чем койка в одной из квартир для гастарбайтеров. Упаковав свои вещи в коробки, я дождался бывшего коллегу, который за вполне умеренную плату согласился помочь с переездом.

Пять часов в вечерних пробках, и вот я на окраине города, где дорогой называется полоса суши с массой выбоин и рытвин, ограниченная болотцами. Всего полчаса мы ехали по узкой дороге, но, как мне показалось, прошло куда больше времени, и главными виновниками были местные комары, которые, казалось, просачивались в салон машины через мельчайшие щели.

Писк раздавался со всех сторон, и никакие репелленты не помогали. Не сказал бы, что я неженка, но пять-шесть хлопков, раздававшиеся ежеминутно, действовали на нервы куда сильнее, чем писк мелких кровососов, особенно в те моменты, когда пискуны атаковали водителя.

В конце концов мы доехали до дачи отца, которую, между прочим, он, не мудрствуя, сегодня отписал мне. Об этом я узнал из смс, присланной незадолго до приезда в теперь уже мой собственный дом.

— Егор, а мы точно сюда приехали? — спросил мой бывший коллега, растерявшись от того, что вместо привычной дачи увидел участок, заросший высокой крапивой. Теперь мне стала понятна приписка отца в конце сообщения: «Держись там» и озорно подмигивающий смайлик.

— Приехали мы куда надо, но нашего приезда явно никто не ждал, — буркнул я, начиная разгружать коробки на землю.

Что странно, с тех пор, как мы въехали в деревню, я не услышал ни одного комара.

— Если тебе не нужна помощь, я поеду домой, — вырвал меня из задумчивости бывший коллега.

— Спасибо, сам справлюсь, — ответил я, пожав ему руку.

Деньги я отдал еще при погрузке вещей, так что после прощания сразу же занялся расчисткой тропинки к дому, а коллега уехал. Тогда я еще не знал, что вижу его в последний раз. Хотя, с другой стороны, за время совместной работы мы так и не стали друзьями, так что ни в тот момент, ни позже это ничего не изменило бы.

* * *

Спустя полтора часа и сотни-другой матерных слов я все же смог пробиться ко входу в дом. Радовало, что ключи лежали под ножкой скамейки у крыльца, и мне не пришлось пробираться еще куда-то. Начался ливень, и я, открыв старый и частично заржавевший замок, не стал тратить время на осмотр дома, а принялся заносить вещи, многие из которых не удалось сохранить сухими.

— Хорошо, хоть ноутбук не промокнет, — подумал я, затаскивая по частям небольшую и, как выяснилось, хорошо впитывающую воду, тахту.

Когда все вещи были внесены в дом, я решил его осмотреть, а заодно и включить свет. Самым обидным было то, что мой смартфон не смог пережить природный душ, так что я лишился фонарика, а заодно и единственного средства связи, хотя насчет последнего у меня в тот момент даже мысли не возникло.

Не успел я сделать и несколько шагов, как услышал что-то похожее на рычание. Присмотревшись, увидел котенка с необычно большими ушами, который, вжавшись в пол, видимо готовился к атаке.

— Если в старой табакерке век не держат табака, заведется в табакерке черт-те что наверняка, — проговорил я слова из одной полюбившейся еще в детстве сказки, которую мне читали родители перед сном.

Зверек насторожено посмотрел на меня, но хотя бы перестал рычать. Я же, обойдя его, все же добрался до счетчика. И тут выяснилось, что света в доме не будет.

Отец, вроде, что-то говорил о старых деревьях на участке около года назад, но я почему-то не мог вспомнить, как это связано с электричеством. Выходить под ливень мне не хотелось, а котенка я решил не нервировать, к тому же, больше ничего ценного, по крайней мере, для меня, в том углу не было.

Печку с запасом дров я нашел быстро, да и спички лежали на полочке рядом. Единственной проблемой было то, что я ни разу не растапливал печь. Ну не было в квартире этого счастья. Костры-то я жег с другими детьми, да и не раз ездил на шашлыки, но, как выяснилось, моих знаний было очень мало для розжига дров в обычной печке.

Я закинул дрова в печь, удивляясь, почему часть из них разделана на мелкие полоски, и попытался зажечь. Дрова начинали гореть, но почти сразу гасли. Открыв какую-то дверку под топкой, я, кажется, понял причину. Из крохотной дверки мне под ноги высыпалось с полведра пепла. Возможно, именно он и не давал дровам разгореться.

Не мудрствуя, я собрал пепел в одну из привезенных коробок, после чего повторил попытку разжечь печь. Дрова загорелись, но почему-то дым шел исключительно в дом. Понимая, что так быть не должно, да и, чего доброго, соседи пожарных вызовут, увидев, что из окон дым валит, я начал искать причину и в конечном счете нашел. Какая-то заслонка в верхней части печи не давала дыму выходить в трубу.

На этом мои злоключения с печью подошли к концу. Ну а я, подтянул старое пыльное кресло к печке, достал несколько банок тушенки и хлеб, сел напротив открытой топки и, вскрыв одну из банок, начал жевать ее содержимое.

Какое-то время я спокойно поглощал еду, но вдруг услышал странный скрежет. Обернувшись, я увидел того самого котенка, пытавшегося утащить банку с тушенкой. Поставив еду на пол, я кочергой забрал у животного банку и начал открывать. Вот только открыв ее, отдавать котенку не стал. Мелкий проныра, улучив момент, обогнул кресло и с чавканьем начал поглощать мой ужин.

Очевидно, хлеб его не интересовал от слова «совсем». Доев остатки тушенки и вылизав банку, котенок, опустив уши, отправился в свой угол, периодически поглядывая в мою сторону. Дойдя до угла, он улегся на пол и начал наблюдать за мной.

Никогда не мог есть, если на меня пристально смотрят, поэтому, высыпав половину тушенки в валявшуюся рядом банку, я поставил ее возле кресла и продолжил есть. Котенок настороженно подкрался и, держа меня в поле зрения, принялся поглощать новую порцию еды.

Наевшись, он не стал уходить, а улегся возле кресла, но погладить себя не дал. Так мы и сидели молча, глядя на огонь и думая каждый о своем. Это продолжалось довольно долго, пока кто-то не начал настойчиво колотить в дверь.

Обойдя кресло так, чтобы не потревожить задремавшего котенка, я подошел к окну, расположенному справа от двери, и посмотрел на улицу. Из-за сильного дождя мне не удавалось разглядеть даже собственное крыльцо, не говоря уже о тех, кто стоял на нем. По размытым силуэтам я только смог понять, что у входа стоят два человека.

— Кто там? — спросил я.

— Впускай, а потом спрашивай! — проворчал кто-то из-за двери и, видимо, сообразив, что я могу отправить его куда подальше с такими требованиями, добавил. — Участковый Иванов.

— Можно Ваше удостоверение увидеть? — спросил я и только потом сообразил, что достать-то он его может, а вот показать — нет.

— Парень, в такую погоду ни один вор не станет в двери твоей халупы ломиться, — раздался вновь тот же голос.

— Открывай давай! — требовательно прокричал женский голос. — Назаводют