—Фух…— смахнул пот слица Кевин Рассел— сейчас профессор Морской Академии, авпрошлом старший плотник-артефактор намоей любимой Лудестии.
—Очень содержательно, профессор,— усмехнулся я.
Мыстояли вчистовом доке иглядели натворение рук наших. Конечно, работали нетолько мывдвоём— нам помогали плотники сверфи идаже некоторые горожане (изблагодарных мне заспасения города)— таскали тяжести либо подкармливали работников. Разумеется, трудилась непокладая рук ився моя команда— три офицера, Починкко, Джу, идвадцать матросов соспасённого брига. Втуночь парни потеряли нетолько свой корабль, ноикапитана состаршими офицерами, имногих товарищей. Некоторые изних решили пока что осесть наБуне.
Носамые отважные… или лучше сказать безбашенные присоединились комне.
—Он… удивителен,— изрёк Кевин, неотрывая взгляда оттёмно-серого корпуса корабля. Такой оттенок онприобрёл из-за тёртого камня «дубового кремния», который яиспользовал для укрепления корпуса. Обычно этот оттенок нивелируют, добавляя другие присыпки… Ноунас был отличный повод сэкономить— тёмный цвет прекрасно маскирует множество сочленений изаплаток— ведь мысобирали своё судно сразу изтрёх кораблей.
—Отличный получился баркас,— хмыкнул я.
—Баркас?— наконец посмотрел вмою сторону Кевин.— Слишком большой для баркаса.
—Атыможешь квалифицировать наш уникальный корабль как-то иначе, профессор? Нет? Значит я, как владелец, капитан исоздатель нарекаю его баркасом. Баркас «Франки-Штейн»! Вчесть артефактора издревних легенд, который пытался создать живой корабль, азатем сделал корабль изсамого себя.
Япатетично поднял указательный палец вверх.
—Ха-ха,— схватившись заживот, засмеялся профессор.— Смешная шутка, капитан Лаграндж.
—Янисколько нешутил,— ответил я.
Онпрекратил смеяться иуставился наменя изумлённым глазами, азатем вновь залился хохотом.
Аяпросто смотрел нанего иулыбался.
—Спасибо,— выдохнул Кевин спустя минуту.— Яотлично провёл время. Я… будто вернулся впрошлое иснова стал молодым. Будто вновь занимался Лудестией вместе скапитаном Джонсоном,— закончил онтихо.
Сжав кулаки, яприкрыл глаза.
Янепредлагаю присоединиться ксебе тем, кто всё равно откажется.
Но…
Втот момент япроиграл своим чувствам ибыстро сказал:
—Поплыли снами, профессор. ЗаФранки-Штейном нужен глаз даглаз. Вынам очень пригодитесь. Амыбудем очень рады, если выприсоединитесь. Ябуду очень рад.
Наши взгляды встретились. Секунд десять Кевин боролся сам ссобой, азатем отвёл взгляд.
—Янемогу… Яслишком стар для этого, капитан Лаграндж. Уменя семья, дети… Я… Прошу, неискушайте меня! Когда-то япообещал себе, что как офицер ябуду выходить вморе лишь наЛудестии. Иянехочу отказываться отсвоих слов.
—Вот как,— усмехнулся я.— Что ж, натом ипорешили.
* * *
Пристань бурлила. Сверхней палубы Франки-Штейна Марси видела, что проводить ихвпуть собралось едва линеполгорода. Кто-то подбадривал, кто-то сыпал проклятьями, норавнодушным неостался никто.
Азатем совершенно внезапно гвалт начал стихать. Через несколько секунд город будто быивовсе погрузился втишину, нарушаемую лишь плеском волн дакриками чаек.
Иразмеренным цоканьем каблуков одеревянную пристань.
Фигура капитана поражала одновременно величественностью ирасслабленной беззаботностью. Оншёл, необращая внимания нинакого, держа вруках бутылку рома.
Его плечи испину закрывал длинный потёртый плащ. Плащ красного цвета спогонами свободного капитана. Именно этот плащ носил назаре своей карьеры отец Марси— капитан Джонсон. Почему-то Марси считала вполне логичным, что еёбабушка подарила этот плащ Тео.
Пшеничную голову капитана Лагранджа украшала тёмно-синяя треуголка— подарок отЛагранджа-старшего. Она дополняла образ. Сейчас человек, подошедший ккорме пришвартованного Франки-Штейна, выглядел точь-в-точь как выглядел легендарный отец Марси. Покрайней мере, очень похоже капитана Джонсона изображают награвюрах. Если несчитать отличия вцвете кожи иволос, конечно.
Изеваки, икоманда сзамиранием сердца смотрели нато, как капитан взмахнул рукой ишвырнул вборт корабля бутылку.
Раздался грохот, будто выстрелили изимпульсного пистоля.
Бутылка разлетелась вдребезги.
—У-А-А-А!!!— завопил народ.
Неповедя ибровью, капитан Лаграндж начал медленно подниматься наборт своего корабля.
—Что бтысдох, грязный алти!— услышала краем уха Марси.
Быстро переведя взгляд, она увидела скрюченную старуху нищенку, показывающую команде Франки-Штейна средние пальцы. Марси сразу узнала эту вредную, как голодная чайка, бабку— Матильду. Даже дель Ромберги слышали обэтой портовой звезде.
—Умирите алти!!!— перекрывала толпу старуха.— Ивсе, кто сними якшается! Сдохните! Пойдите накорм рыбам!
Неуспела Марси подивиться силе голосовых связок этой бабки, как ситуация вновь изменилась.
Бац! ИМатильде прилетает пороже огромной рыбиной. Где Тереза Джонсон взяла её, никого втот момент неинтересовало. Толпа вокруг пожилых женщин залилась весёлым смехом, злобно шипя, Матильда скрылась сглаз.
Нуабабушка Марси, заметив еёвзгляд, сдержанно кивнула.
Марси улыбнулась. Шон толкнул еёвбок, указывая накапитана.
Капитан Лаграндж уже был нашканцах. Крепко держа штурвал, онрешительно поднял голову. Отбеззаботности неосталось иследа. Сейчас ему нетерпелось сорваться сместа.
—Команда!— заревел капитан Лаграндж.— Поместам! Поднять якорь! Расправить паруса! Мыотправляемся!
Когда матросы побежали выполнять приказ, капитан гораздо тише добавил:
—Всем попутного ветра. Курс нагоризонт.
Глава 2
—Ухты! Так волнительно…— прошептала Марси, глядя наокружающий нас темно-зелёный туман Сумрака.— Кажется, можно потрогать его, ионбудет мягким, как вата.
Наклонившись над планширем, девушка потянулась рукой вперёд, но, разумеется, схватить Сумрак унеё невышло.
—Очень любопытные цвета,— задумчиво проговорил Шон. Азатем, прикусив отнапряжения губу, вернулся крисованию.
Глядя насвоих юных офицеров, матёрые матросы улыбались ипохихикивали.
—Недайте возрасту обмануть вас,— сухо проговорил Берг, глядя наматросов.— Эти ребята поправу считаются лучшими. Знаний исилы вних больше, чем ввас. Ивообще, незабывайте, благодаря кому выдосих пор живы.
—Даладно вам, господин Берг, мыжпо-доброму.
—Ещё бвыпозлому,— пробурчал Берг.— Посмели быпозлому, без ужина быостались.
Закончив наставление, онпошёл вкубрик. Домоего жеслуха донёсся шёпот моряков:
