из этих двоих предстоит учиться работать – большой вопрос. И за время недолгого пути я так и не определилась толком, кто мне кажется более интересным.
Кабинет А-Апи мне всегда нравился. Наша станция – «Унлоа», «Радужная» – располагается на краю естественной воронки на полюсе Лооки, а начальник станции помещается почти на самом верху. Над ним – только диспетчерская вышка, куда посторонние не допускаются ни под какими предлогами, ничто не загораживает обзор и поэтому вид отсюда открывается изумительный.
Недалеко от «Унлоа» распахнут зев циклопической, больше двадцати километров в диаметре, воронки водоворота. Отсюда, с высоты, гладкий конус кажется монолитным и неподвижным, а льдины, что срываются с краёв и устремляются к жерлу – крошечными. Даже старожилам эта картина порой кажется неестественной, ненастоящей, будто нарисованной на стекле. Даже геонавтам, которые неоднократно разглядывали её изнутри и скользили среди льдов по покатому конусу, чтобы вскоре вместе с потоком провалиться на изнанку мира.
В ясную погоду летoм это зрелище прекрасно – сизое море, пронзительно-синее небо и ослепительно-белые льды, - но стоит оно внимания и в другое время. Когда над «Унлоа» клубятся низкие облака, порой цепляясь за диспетчерскую вышку, водоворот навевает тоску и мысли о собственной ничтожности перед силами природы. А ночью, под отсветами полярного сияния, oн... страшен. Первобытно, до дрожи в пальцах и холодной испарины, страшен просто и примитивно, как древние мифы о жизни после смерти и ожидающем грешников наказании. Прямой вход в Преисподнюю. Кто знает, может, древние люди и придумали ту страшилку, взглянув на подобный же провал на северном полюсе Земли?
Сегодня Лооки кокетничала и стремилась показать себя гостям с лучшей стороны. Алу – жёлтый карлик, вокруг которого вращается наш мир, – по весенней поре висел низко над горизонтом, небо отличалось почти пугающей чистотой, ледяные глыбы искрились, как настоящие бриллианты, а горизонт виделся тонкой чёткой линией, лишённый малейшей дымки.
Правда, сейчас это зрелище меня не зачаровало так, как бывало обычно: сиюминутные эмоции оказались сильнее. Долгo мучить нас неведением Α-Апи не стал и первым делом представил напарников друг другу. Мне достался мужчина.
Сначала мы с обменялись задумчивыми взглядами с коллегой, а потом – принялись с интересом изучать материал, с которым предстояло работать.
Подобное разделение несколько удивило, мы обе ожидали иного: Риза привыкла работать с мужчиной, я – с женщиной, и казалось разумным не изменять этой привычке. Я легко нахожу общий язык с представительницами собственного пола, бесконфликтна, не рвусь быть первой, до определённого предела легко прогибаюсь и умею балансировать на той грани, когда не изменяешь своим принципам, но окружающие всё равно считают тебя «своей». Что поделать, я выросла с двумя очень разными, но очень сильными характером старшими сёстрами, пришлось подстраиваться!
А вот дружить с мужчинами я не умею. Честно пробовала, не получается. Если бы у меня имелся возлюбленный или напарник был глубоко женатым семейным человеком, совесть ещё заставила бы удержаться на границе флирта, а так – я даже пробовать не собиралась. Напарники неизменно становятся очень близки друг другу: сложно дистанцироваться от человека, знающего тебя до самой потаённой мысли и желания. И если они не ближайшие друзья – Ρиза со своим предыдущим, например, считали себя без малого братом и сестрой, - то любовники, и по статистике восемьдесят процентов разнополых пар в конечном итоге женятся.
В общем, спорить с высоким начальством и целым штатом координаторов я в любом случае не собиралась, так что оставалось положиться на их компетентное мнение и привыкать к сложившейся ситуации. Да и стыдно жаловаться: пилот был как минимум хорош внешне, пусть и немного экзотичен, а сомневаться в его профессиональных качествах мешал здравый смысл. Земляне заново налаживают контакты с соседями, и для них, как и для Лооки, этот новый опыт очень важен. Вряд ли прародина прислала бы для такого ответственного эксперимента каких-то неумех.
Так что теперь я разглядывала землянина особенно пристально, отмечая интересные детали уже с хозяйственным одобрением. И высокий рост, и широкие плечи, и узкую талию, и крупные сильные ладони, и густые короткие волосы – картинка, а не мужик! Но особенно мне понравились глаза, причём не столько экзотичностью, сколько выражением: умные, живые и смешливые.
Будущий напарник отвечал мне прямым оценивающим взглядом, внимательным и спокойным. То есть как минимум был настроен дружелюбно, а остальное приложится.
Надолго мы у А-Апи не задержались. Начальник станции сообщил, что тренировки у новообразованных пар начнутся завтра, в девять утра по станционному времени, до тех пор аборигены свободны, а новичков ждёт скучный день решения организационных вопросов. Так что нас выдворили наружу, а землян с pаспростёртыми объятьями и очень хищными выражениями лиц ждали старший координатор «Унлоа» и начальник медицинской службы.
Крепкие у пришельцев нервы. Я при виде таких радушных гримас занервничала бы и попыталась спастись бегством, а эти ничего, вежливо кивнули и без возражений согласились.
Когда мы вышли наружу, Тарр поспешил распрощаться и быстро ушёл, а мы с Ризой неторопливо двинулись в сторону жилого сектора. Кажется, коллегу тоже мучило желание обсудить увиденное.
– Ну как тебе земляне? - первой спросила я.
– Любопытно. - Риза ответила задумчивым пожатием плеч. – Оба пилота производят впечатление людей спокойных и выдержанных, а штурман – эмоционального и темпераментного. Неожиданный выбор. Ладно, мы с тобой, но я не представляю, как этот чернявый сработается с Тарром!
– Какая ты наблюдательная, – восхищённо протянула я. - А я только своего пилота разглядывала, и то толком рассмотреть не успела. Но мужик фактурный, интересный.
– Лу вышла на охотничью тропу? - с иронией улыбнулась Риза. – Ты бы поаккуратней, они всё-таки земляне, а про них много всякого рассказывают.
– Например? - Я даже слегка растерялась. Про землян я слышала всякое, но ничто из этого не говорило о кардинальных отличиях их от прочих людей.
Коллега смерила меня задумчивым взглядом, несколько секунд поколебалась, но потом всё-таки продолжила:
– Ты же знаешь, что мои родители состоят в дипломатическом корпусе? Вот мать как раз с землянами работала. Зная тебя, не могу не предупредить. У них очень... странный, если не сказать большего, подход к личным отношениям.
– В каком смысле? - я растерялась окончательно.
– Я точно не знаю, да и мама не в курсе, но складывается впечатление, что они в принципе равнодушны к постельным утехам.
– И как же они в таком случае размножаются? Из пробирки? Да ну! – Я поморщилась, а потом вовсе недовольнo затрясла головой. -
