представление?
– Ну, о том, что это не просто рыбный суп, вы сегодня услышите ещё сто раз, – рассмеялась Марина. – Но, в общем, идея хорошая. Волга, – она широким жестом обвела сверкающую речную гладь, – рыба, национальные традиции. Сейчас приедут столичные журналисты, и акция наберёт обороты.
– А почему журналистов не взяли с собой на яхту?
– Потому что кают мало, – ответила на сей раз Ольга. – Кают всего пятнадцать, а журналистов четверо или пятеро, так что Эдуард Михайлович оплатил им портальные переходы.
– Понятно, – улыбнулась ломбардская гостья. – А что, местные сыры и в самом деле интересны?
Разговор перешёл на профессиональные темы, Марина старалась, как могла. Ольга же тем временем шла следом и думала: «Главная причина того, что журналисты не плывут на яхте, кажется, в другом. Нашлось бы место, поселили бы кого-то вдвоём в каюте. Просто Эдик что-то попутно проворачивает, хотелось бы знать, что… А наши акулы пера не только перьями машут, они ещё и смотреть умеют, и выводы делать. Меня он не опасается по понятным причинам. Я, вроде как, своя. А почему он не боится Марину? И надо ли мне держаться с ней настороже?»
От яхт-клуба, где причалил «Люсьен Оливье», до городского парка было метров пятьсот. Ещё оттуда, с берега реки, можно было разглядеть, что народу в парке много. И народ этот ведёт себя активно: бродит между шатрами, стоит группками возле некоторых стендов, что-то обсуждает, размахивая руками.
Пархомов остановился в нескольких шагах от входа:
– Дамы и господа, помимо всего прочего, от нас с вами зависит, станет ли этот фестиваль ежегодным, или так и останется разовой причудой столичных дурачков, – кто-то среди поваров хмыкнул иронически. – Мы с вами не знаем, как нас примут…
– Да они и сами не знают, – прервал его Амир Гулиев, шеф-повар ресторана «Дикая охота». – Нормально всё будет, идёмте. Нас уже заметили.
И они вошли в парк.
Какими бы ни были отношения между пассажирами яхты, как бы ни относились они к Эдуарду Пархомову и организованному им фестивалю, в одном этим поварам отказать бы никто не смог: они были настоящими профессионалами. И, начав работать, делали это хорошо. Дегустация ухи, а равно рыбных супов, рассольников, борща и щей – всё это было для них именно работой. И вот уже загудел где-то справа солидный бас Борисова, рассыпался мелкой дробью смех Мушинского, послышался голос Агнии, на повышенных тонах что-то вычитывавшей незадачливому повару… Эдуард, никем не узнаваемый, переходил в толпе от шатра к шатру и испытывал истинное наслаждение от того, что его идея сработала. Сработала! Никто не верил, что фестиваль получится, а он – вот, кипит! Народу полно, и ещё прибывает, слава всем богам.
По его расчётам для того, чтобы обойти двенадцать шатров, приезжим понадобится часа два. Даже два с половиной, надо учитывать увлечённость любимым делом, заводной характер некоторых и медлительность других… Словом, у него есть два часа свободного времени, и этим следует воспользоваться.
– Володя! – позвал он негромко.
– Здесь, Эдуард Михайлович! – так же тихо откликнулся мужской голос у него за спиной.
К присутствию помощника Эдуард привык, даже стал воспринимать его как часть себя самого, этакую дополнительную руку.
– Хорошо, что ты здесь, – кивнул Пархомов.
– Как велели.
– Журналюг привёз?
– Привёз, разместил, выдал экскурсовода и отправил на прогулку. Здесь будут к часу дня, то есть, через два часа с четвертью. Ну, может, чуть попозже.
– Отлично. Присмотри здесь, я вернусь примерно к этому же времени. Если что… Впрочем, глупости, – перебил Эдуард сам себя. – Пока котлы полны, до меня никому нет дела.
Он вышел из парка, прошёл от реки вверх по улице Макарьевской и растворился где-то в переулочках. Владимир Сошников, личный помощник фабриканта, винодела, владельца яхты и главного редактора журнала «Жизнь гастронома», проводил его взглядом, чему-то улыбнулся и повернулся к толпе.
«Так, – думал он, разглядывая особенно хорошенькую девушку в голубом сарафане. – Два часа – это совсем немного. Надо проверить, как оборудована сцена, согласовать речь с помощником городского головы и выудить кого-то, кто эту речь произнесёт. Шеф, разумеется, не озаботился решением этого вопроса». Он пробежал глазами список: ага, вот эта дама – сомелье Лариса Новикова. Сомелье вполне может произнести речь, если ей дать в руки готовый текст. И если дегустации спиртных напитков не начались прямо с утра. Вот интересно, убрал ли стюард яхты выпивку из кают, как ему было велено? «Тьма, – Сошников раздражённо поморщился. – Всё, что не делаешь сам, будет сделано неправильно! Ладно, придётся сверлить по месту. Журналисты появятся через полтора часа, надо для начала найти Новикову. Женщина-сомелье, это ж курам на смех! Конечно, может статься, она хорошенькая пухленькая блондинка, и кто-то просто помог девочке получить работу мечты? С другой стороны, шеф бы на это не повёлся…».
Он осматривал толпу, ища знакомые лица. И нашёл, конечно: прямо навстречу ему с деловым видом шёл Мушинский, шеф-повар ресторана «На Заречной улице».
– Миша, привет, – окликнул его Сошников. – Ты куда? Уже всё отпробовал?
– Да нет, половину примерно, – Мушинский поморщился. – Вот честно тебе скажу, успел раз пять пожалеть, что согласился. Кое-что неплохо, но ведь непрофессионалы, Володя! Да что говорить, вот неделю назад… Ты слышал, какую мне свинью подложили?
Сошников понимающе закивал и подумал: «А ты, можно подумать, весь из себя профессионал! Ты где учился, Миша? В кулинарном техникуме? И в ресторане твоём тебя су-шеф вывозит, а ты лицом работаешь…».
– Миш, покажи пальцем, где Лариса Новикова? – перебил он Мушинского, настроившегося рассказать о кознях конкурентов. – Она ж с вами, ну, дама-сомелье?
– Лариса? – непонимающе нахмурился тот. – Ах, Лариса! Да вон же она, – и он ткнул пальцем в женщину, на которую Сошников бы ни в жизни не подумал: высокую, поджарую, с неторопливой грацией танцовщицы. – Так вот, я и говорю…
– Прости, Мишань, очень спешу! – Владимир ловко высвободил пуговицу своего блейзера, за которую рассказчик уже уцепился. – Вечером, ладно? Сядем в баре за рюмкой чего-нибудь подходящего, и ты мне всё расскажешь!
– Спешишь? – Мушинский хмыкнул. – Ну-ну, беги, стирай подмётки.
И, отвернувшись, побрёл неторопливо куда-то по аллее.
Но собеседнику было уже не до него: он в несколько шагов догнал женщину и окликнул:
– Лариса?
Через девяносто шесть минут Сошников облегчённо выдохнул и сел прямо там, где стоял, на край сцены. Всё было подготовлено, так сказать, шестерёнки смазаны, оставалось лишь нажать на кнопку. Иначе говоря, нужно было дезактивировать амулет, скрывающий от публики эту самую сцену, столик с призами, табло, на котором пока были выстроены только имена участников в алфавитном порядке. Вот сейчас появятся журналисты, через десять минут
