голем.
– Чистая правда! – согласился директор и щелкнул пальцами.
Дверь в приемную захлопнулась и оставила железного стража в коридоре.
Сыч развалился на гостевом диване у стены, небрежно перетасовывая карты. Он с неохотой оторвался от созерцания огромного оранжевого цветка, занимающего противоположный угол комнаты. Над растением висели картины с директором тюрьмы и заключенными. Наверняка известными в Благодатных землях магами, чернокнижниками, учеными и защитниками. Они заменяли окно. В огромной каменной глыбе их просто-напросто не было.
Увидев нас, молодая помощница директора резко поднялась из-за длинного стола заваленного перемигивающимися огнями бумагами и вышла на встречу.
– Доброе утро, мастер Носовский, – проговорила она, опустив огромные зелёные глаза. – Доброе утро, господин директор.
– Мастер? Мастер! – запричитал Оливье. – Этот шелудивый пёс, мастер? Чем же он заслужил подобное обращение? Чем, я спрашиваю?
– Твоим завещанием, – шикнул Евлампий.
Хранитель вкуса горестно взвыл.
– Здравствуйте! – вежливо поздоровался я, стараясь не слушать дядины рыдания.
Управляющий кивнул и озабоченно посмотрел на подчиненную.
– Третий раз со мной здоровается, – тихо сообщил он. – Недавно работает, еще смущается при виде известных персон, – и громко добавил. – Вы можете идти, Ирина!
Услышав своё имя, помощница вздрогнула, и, бросив требовательный взгляд на Сыча, неохотно направилась к выходу из приемной.
– В другой раз! – бросил ей вслед глава тайной канцелярии.
Ирина гордо дёрнула головой, так что рыжие волосы разметались по плечам, и шагнула прочь из комнаты.
– Не стой на дороге! – вскрикнула она, чуть не врезавшись в железного стража, но пёсик на неё не отреагировал, оставшись на прежнем месте.
Вот она какая, популярность! Стоит прочесть статьи.
– Молодежь, – отечески улыбнулся директор.
Отвлеченный своими мыслями, я не сразу понял, о чём он.
– Кузина моей жены. Юна, но амбициозна. Мечтает служить в тайной канцелярии. Талант у неё, безусловно, имеется… – продолжил управляющий.
– Вашу кузину мы обсудим позже. Я обещал рассмотреть её кандидатуру. А пока, у вас, наверно, много других дел, – встрял до сих пор задумчиво молчавший глава тайной канцелярии и добавил, обращаясь ко мне. – Давно не виделись, задержанный.
– Здравствуйте, – выдавил я, не теряя достоинства, и спрятал руки за спиной.
Я их тщательно вымыл, но неловкость осталась. Словно единственное, зачем приехал Сыч – проверить чистоту моих пальцев.
– Я, пожалуй, откланяюсь. Дел, и вправду, невпроворот. После беспорядков на виктатлоне подопечных прибавилось. Глашатай посла Подгорного царства, внештатный советник кабинета министров Чёрной империи. Величественной тюрьме – известнейшие заключенные! – директор гордо улыбнулся. – Будьте осторожны!
– Да, да. Всенепременно. Постараемся не запачкать ковер, – вздохнул глава тайной канцелярии.
Я вздрогнул, но на помощь пришёл голем.
– Господин, в данной обстановке такие шутки неуместны, – жестко объявил он.
– Такие-какие? – покачал головой Сыч. – Разве я фальшиво беспокоюсь о здоровье твоего хозяина?
– Он мне не хозяин! – разозлился Евлампий.
– Это не мешает мне проявлять поддельную заботу. Говорят, – глава тайной канцелярии повернулся вслед уходящему директору, дождался пока тот закроет дверь и продолжил, – здесь ужасно кормят. Зная, как трепетны оборотни в еде, я испугался, что пищеварение задержанного пострадало.
– Спасибо, я хорошо себя чувствую, – заверил я.
Собрав карты стопкой, Сыч спрятал их в тёмно-синий камзол. Поправил на шее изящный белый бант, и добавил:
– Ваш рацион много для меня значит, – он потёр манишку. – Что же вы не присаживаетесь, задержанный?
Напротив дивана стояли два массивных кресла. Я выбрал то, что ближе к выходу. На случай непредвиденного отступления, и вопросительно посмотрел на главу тайной канцелярии.
– Хотя, вы же и так сидите, задержанный.
– Господин, переходите к делу, – не выдержал голем.
– Торопитесь? – поинтересовался Сыч, озираясь. – По-моему, вам некуда спешить!
– Есть, – ответил я, подумав про артефакт. – Как вы правильно заметили, здесь плохо кормят и кровать жёсткая.
Насчёт матраса я не врал. А Оливье сказал, что кровать развалилась от старости и ее сожрали домовые, и долго смеялся.
– Пусть сбудутся ваши скромные желания, – послушно проговорил глава тайной канцелярии. – Перейдем к нашему делу. Напомните пару мелочей. Кем был ваш спутник до того, как сгорел?
– Маэстро, виртуоз, художник… – начал перечислять я.
– Так мы поссоримся, – грустно заметил Сыч.
– Почему? – не понял я.
– Он спрашивает не про Оливье, – подсказал голем.
И вправду, нетрудно догадаться, но я запамятовал об архивариусе. О хранителе вкуса-то забыть невозможно. А по справедливости должно быть наоборот, ведь я обязан Мровкубу жизнью.
– Господин, позвольте объяснить, – спас положение Евлампий и, дождавшись благосклонного кивка главы тайной канцелярии, продолжил. – Того волшебника мы встретили на Изумрудном острове. Он выпустил радугу в Фейри Хаусе. А мастер Оливье, несмотря на его явное помешательство, предложил…
– Утопить проклятый булыжник, где поглубже! – заорал хранитель вкуса.
Голем запнулся. Тяжело привыкнуть, что слышишь то, чего не слышат окружающие, но собравшись с мыслями, продолжил:
– Предложил ему путешествовать с нами. Билет купил.
Сыч кивнул.
– Поверим в невероятное, – протянул он. – Тогда куда делся этот шаловливый волшебник?
– Рассыпался.
– Неужто прямо в пыль? – удивился глава тайной канцелярии. – Тогда точно помешанный, – он понизил голос, наклонившись ко мне. – Слышал они всегда рассыпаются. В гильдии синей небывальщины даже изучали безумное рассыповедение, но больших результатов не добились.
Я поморщился.
– Да нет, – возразил Евлампий. – Он рассыпался потому, что был гомункулом…
– Помешанный гомункул это уже за гранью добра и зла! А волшебных мурашек у него не было? Пренеприятнейшие гады…
Я пожал плечами. Мне лучше помалкивать, чтобы не брякнуть лишнего.
– Я не разбираюсь в магической вирусологии, – сознался Евлампий.
Сыч сдвинулся на край дивана.
– Удобные создания гомункулы. От мага не отличишь, но стоит поджечь, рассыпаются и никаких следов. Будто тень в тень воротилась, что скажите?
– Спросите у стражи арены, они его видели, – подскочил голем.
– Мимо них прошли тысячи чародеев. Вот мастера Оливье, после устроенного скандала, они запомнили. А помешанного гомункула как-то пропустили.
– Но вы же сами его видели…
– Перестаньте юлить, – прикрикнул глава тайной канцелярии. – Когда вы узнали о наследстве, задержанный?
– Позавчера, – честно ответил я.
– Возликовали? – вежливо спросил Сыч.
– Удивился, – протянул я, продолжая сыпать правдой.
Говорят, это лучшее оружие.
– И решили грохнуть старого мерзавца? – добродушно предположил глава тайной канцелярии.
Я чуть не кивнул.
– Решил, осьминог-переросток! – закричал Оливье. – Подговорил архивариуса и убил, – добавил он, вполне искренне всхлипнув и, подскочив на моём плече, заорал с новой силой. – Сычара глухая, я здесь! Гляди, что со мной сотворили! На кого я похож! Глист гальюнный!
К счастью, глава тайной канцелярии его не слышал.
– Нет, – не слишком чистосердечно вымолвил я.
– Покайтесь, задержанный. Кроме вас смерть Оливье никому не нужна.
– Как это? – удивился Евлампий. – А душеприказчик из Фейри Хауса! А любой подданный Изумрудного острова! Да мало ли влиятельных людей которым Оливье успел насолить!
– Я никогда не пересаливал, – обиженно
