Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Меня охватывают странные чувства: я и знаю, и не знаю его одновременно. Смотрю в лицо «того самого парня», но приходится то и дело напоминать себе, что «того самого парня» больше не существует.
— Мой компьютер упаковали для переезда в Питер, ты лишил меня рабочего места, так что я решила поехать домой и провести время с пользой. Например, собрать пару чемоданов со всем необходимым.
— Здравое решение, — соглашается он.
Когда я выхожу из здания, Герман следует за мной.
— Вы, я смотрю, тоже прогулять решили?
— Мы так и будем скакать с «вы» на «ты» и обратно?
— Не знаю, Герман Маркович, не знаю, а вы, что, предлагаете?
— Предлагаю зарыть топор войны с самого начала. Подумал, Варвара, нам эти трудности ни к чему. Мы теперь в одной команде.
Поздно, милый, я его уже вытащила, — думаю, но в ответ лишь улыбаюсь загадочно.
— Что вы, Герман Маркович, какие топоры? Какие войны? У вас богатая фантазия.
— Я слишком хорошо тебя знаю, Мельникова, чтобы игнорировать некоторые сигналы.
Так незаметно мы доходим до моей машины, я достаю брелок из сумочки, но нажимать на кнопку не спешу.
— Интересно, это… какие же сигналы? Нет, вернее, с чего вы взяли, что хорошо меня знаете?
Оборачиваюсь и второй раз за день оказываюсь нос к носу с Островским. Только теперь отскакивать некуда. За спиной белый борт моего опеля, а шаг в сторону будет выглядеть мелкой и трусливой попыткой к бегству.
Герман стоит с зажатой подмышкой папкой, засунув одну руку в карман, и задумчиво смотрит на меня.
— Ты ни капли не изменилась, знаешь.
— Неправда, я очень изменилась, — отрицаю, и голос предательски дрожит, будто я испуганная первой влюблённостью девочка, а не гордая сексуальная двадцатипятилетняя женщина.
— Ну, разве что аэрофобию свою переборола, судя по количеству командировочных листов и авиабилетов на твоё имя.
В его голосе ласка, он смягчается, я вижу это по его глазам. И от этого мне ещё больше не по себе. Такой Герман ещё опаснее для меня. Такой Герман может разбудить давно уснувшие чувства: подавленные и погребённые под грузом обиды и прожитых лет.
Его рука поднимается и замирает в воздухе. Выглядит так, будто он собирается провести костяшками пальцев по моей щеке в незамысловатой ласке. Я невольно поддаюсь вперёд, как бы по инерции, словно внутренний магнит, который сильнее разума, тянет меня вперёд сам по себе.
Островский опускает руку, и я отшатываюсь, нажимая на кнопку брелока.
— От этого я излечилась, — вздёргиваю подбородок и с вызовом смотрю на Германа.
Так, чтобы тому стало понятно: к чему ещё у меня сформировался иммунитет.
— Можно? — взглядом прошу его отойти, и Островский кивает.
— Ладно, Варвара, увидимся уже в Питере.
— Увидимся, — бормочу я и прячусь в машине.
В салоне за закрытой дверью мне намного спокойнее. Сердечный ритм становится ровнее, и глупые мысли не лезут в голову.
Когда большая чёрная машина, наподобие тех, которые я про себя называю «танками», проносится мимо, я понимаю, что это он уехал.
Впервые за день ко мне окончательно возвращается моё душевное равновесие. Всё-таки опасно находиться рядом с Островским. Категорически опасно. Я не знаю, что у него на уме. Герман может строить из себя кого угодно, но я знаю… знаю, что он не забыл. Потому что таких подстав, как я ему устроила, просто так не прощают и не забывают о них. Да, возможно, покупая фирму, он не ожидал найти меня в списках сотрудников. И получилось так, как получилось. Только это не значит, что он не воспользуется предоставленным шансом и не… Что? Отомстит? А если отомстит, то как?
Боже…
Роняю голову на руки, обхватившие руль.
Эти мысли сведут меня с ума.
Да не только мысли сведут, ещё и воспоминания, так настойчиво лезущие в голову.
04Почти шесть лет назад
Аэропорты всегда наводили на меня ужас. Гигантские пространства, в которых можно заблудиться. Гигантские машины, летящие сквозь хмарь облаков и трясущиеся, словно шейкер в руках бармена. Вот и сейчас я еду от терминала «А» в терминал «С» на чём-то напоминающим вагон метро. Здесь, кроме меня, только парочка немецких пенсионеров. Сидят поодаль под ручку, лопочут на своём. Небольшой самолётик, на котором я прилетела из Питера, молниеносно выплюнул пассажиров. И те разбежались кто куда, оставляя меня абсолютно одну в пустом терминале Франкфуртского хаба.
Даже не зная, куда мне двигаться дальше, я просто пошла вперёд, в надежде встретить кого-то или найти информационное табло с подсказками о пересадке, так оно в итоге и получилось.
Погода за окном сейчас просто мрак. Уже на подступах к аэропорту мой желудок скрутило от страха. Летели, вроде, нормально. Относительно нормально. Но, нырнув под облака, оказались в ливневом апокалипсисе. А ещё, сев у иллюминатора, я во всех подробностях смотрела, как вереницы самолётов целеустремлённо направляются к аэропорту на разных эшелонах. Видеть столько летящих воздушных судов и так близко друг к другу мне ещё не приходилось. Думается, «Полёт валькирии» Рихарда Вагнера стал бы прекрасным саудтреком к разворачивающемуся передо мной зрелищу.
Выйдя в терминале «С», долгим безлюдным коридором я бреду, сама не зная куда. Пока внезапно не возвращаюсь в цивилизацию. Здесь снова светло, много народа, открытые дьютики — транзитная зона, словом. Я будто вынырнула из-подо льда и оказалась на поверхности, где по-прежнему кипит жизнь.
Время до следующего рейса решаю скоротать в «Старбаксе». Кофе тут так се… зато вай-фай отличный.
Не могу ничего с собой поделать, но лезу на страничку в соцсети к Русику. Кажется, у него всё хорошо, даже обнимает очередную блондинку. Вон как она на нём виснет, ещё не знает, дурочка, что её ожидает. Радуется, что такого шикарного парня отхватила. Прям как я когда-то… Ну…он будет шёлковым какое-то время, будет самым внимательным, самым заботливым, самым-самым… даже его гиперопека и как бы наигранная ревность будут казаться ей милыми. До поры до времени. А потом?..
А потом она забудет, что у неё есть иная жизнь, кроме жизни Руслана. Забудет про друзей, родных, про планы на будущее… свои личные планы, а не Руслана устремления. И… а может ей понравится? Тебе же самой когда-то нравилось, так?
С долгим раздражённым «пф-ф-ф» я отбрасываю телефон на столик и смотрю в окно. За ним как раз очередной самолёт-гигант подъезжает к одному из свободных «рукавов» терминала. Может, это даже и мой следующий борт. С трудом сглатываю, даже не желая представлять, что скоро окажусь внутри: беспомощная и напуганная полётом. Проклятая аэрофобия досталась мне от мамы по наследству, слишком часто она рассказывала про ЯК-40, махающий крыльями в полёте, на котором ей пришлось как-то лететь в молодости из Крыма.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
