Наконец святой Петр глубоко вздохнул, и Лили застыла, готовая выслушать приговор.
— Боюсь, на этот раз я ничем не смогу тебе помочь.
— Совсем ничем? — пролепетала Лили.
— О нет! — всхлипнула Флори.
Архангелы сочувственно перешептывались. Лили, опустив голову, стояла перед Петром, не находя в себе сил ни пошевелиться, ни сказать что-либо в свое оправдание.
— Пожалуйста, сэр, — взмолилась Флорида, — она же не помышляла ни о чем дурном… Пожалуйста!
— Я ничем не могу помочь. Существуют незыблемые правила.
Свет померк для бедной Лилиан. Облака, белые и пушистые, казалось, превратились в черные тучи. Затуманенными от слез глазами она огляделась, понимая, что утрачена последняя надежда и у нее нет никаких шансов на снисхождение. Лили ощущала стыд и полную безысходность.
— Итак… С сегодняшнего дня… — Пока он держал паузу, все — и Флори, и Лили, и архангелы — смотрели на него с открытыми ртами, — ты не имеешь права здесь находиться.
Лилиан медленно подняла голову — перед глазами у нее все поплыло, даже сам Петр казался ей огромным бесформенным пятном. Над ней что-то щелкнуло, и ее золотой нимб погас, как перегоревшая лампочка. Тяжелые крылья отвалились и, курлыча, куда-то умчались.
— А теперь возвращайся назад, на грешную землю! Флори зарыдала.
Глава 2
Господни ангелы приходят к нам в чужом обличье.
Джеймс Рассел Лоуэлл
Нью-Йорк, Декабрь 1886 года
Внезапно раздавшийся пронзительный крик все еще звенел у него в ушах.
— Клянусь, мистер Стюарт, она выскочила на дорогу прямо перед самым экипажем.
Взглянув на сбитую женщину, лежащую на обледеневшем булыжнике посреди Мэдисон-авеню, Д.Л.Стюарт опустился перед ней на колени и проверил пульс.
— Улица была совершенно пустынной, сэр, клянусь честью! А потом… Потом она вдруг выросла как из-под земли. Я… я…
— Она жива, Бенни, — успокоил Д.Л. перепуганного кучера и легко поднял пострадавшую на руки. — Придется отнести ее в дом, не оставлять же здесь, на улице. Быстро отправляйся за доктором!
Стюарт широким шагом пересек улицу и пошел по тротуару, освещенному желтым светом газовых фонарей. Его экипаж с грохотом промчался мимо и скрылся в конце улицы — Бенни поехал за врачом. Д.Л. взглянул на женщину, лежавшую у него на руках, — она еще не пришла в себя.
Бледное как мел лицо, очень светлые волосы, струйка быстро запекшейся на холоде крови в углу рта и ссадины на щеках — вот все, что бросилось ему в глаза. Д.Л. старался не потерять алую шляпку дамы, висевшую у него на руке. Наконец, опустившись на колено, он покрепче связал концы черной бархатной ленты под подбородком женщины.
Только сейчас Д.Л. заметил, что платье и жакет порвались во многих местах, пока ее тащило по булыжной мостовой.
Пострадавшая дышала тяжело и очень часто, но не издала ни одного стона. Стюарту почудилось, что от нее слегка пахнет лимоном. Это было весьма необычно, но вместе с тем и приятно, поскольку аромат был тонким, еле уловимым.
Через несколько мгновений Стюарт стоял перед своим особняком, отделанным мрамором. Взбежав по ступенькам, он энергично постучал ногой во входную дверь. Ответа не последовало. Поняв, что ничего не добьется, Стюарт осторожно опустил женщину на крыльцо и отпер тяжелые скрипящие двери.
— Гейдж!
Имя дворецкого гулким эхом прокатилось по всему дому.
Через несколько секунд Гейдж выбежал в холл и почтительно остановился перед хозяином, безуспешно пытаясь унять одолевавшую его зевоту.
— Гейдж! — Д.Л. бросил на дворецкого тяжелый взгляд.
— Сэр?
— Между прочим, я плачу тебе совсем неплохие деньги. Так что в те редкие минуты, когда ты не спишь, потрудись открыть двери!
— Да, сэр! — Гейдж бросил неприязненный взгляд на дверь. — Мистер Уоллес ожидает вас в библиотеке.
— Хорошо, — пробормотал Д.Л., — может, хоть он посоветует мне, что делать дальше…
Голова нестерпимо болела. Она помнила, как кубарем скатилась по лестнице Иакова. А дальше… Одна щека горела огнем. Кто-то выкручивал ее плечо, и от этого ломило шею. Словно сквозь плотный слой ваты, донесся какой-то жалобный звук, и лишь чуть позже она догадалась, что это ее стон.
Лили понимала, что она не одна, но не могла открыть глаза; казалось, все силы уходили на то, чтобы дышать.
— Она как будто приходит в себя, — услышала девушка мягкий мужской голос.
— Хорошо бы выяснить, кто она. — А вот этот властный голос явно принадлежал человеку, привыкшему повелевать.
— Господь Бог? — прошептала она. — Я узнала твой голос, ты — Господь Бог.
— Почти так. Д.Л.Стюарт, бог златого тельца. — Третий мужчина, несомненно, был циником.
Лили сделала еще одну попытку открыть глаза, но увидела вокруг лишь тусклые темные тени. Она пошевелила сухими распухшими губами:
— Мое лицо…
— Да, моя дорогая?
— Оно сильно обожжено.
— Нет, всего лишь несколько царапин. Не волнуйтесь, все пройдет, обещаю вам как врач. — Сильная, но мягкая и заботливая мужская рука осторожно погладила Лили. — Можете сказать нам, кто вы?
— Лилиан.
— Очень хорошо, Лилиан. Полагаю, — врач обратился ко второму мужчине, — у нее нет серьезных повреждений, по крайней мере она, слава Богу, не потеряла память.
— Лилиан? А фамилия? — поинтересовался циник.
— Без фамилии. Просто Лилиан. Лили.
— Откуда вы?
— С небес.
— Так и запишем. Стало быть, с небес? Не из Нью-Йорка?
— Заткнись, Карл! — В разговор снова вступил властный мужчина.
— Надо же прояснить ситуацию, Д.Л.
— Я долго падала, — снова прошептала Лили.
— Не очень долго, дорогая, только под колеса экипажа. — Доктор пожал руку девушки, желая успокоить ее.
— Нет, нет, вы ничего не понимаете. Меня низвергли с небес. — На глаза Лили навернулись слезы отчаяния. — Но, поверьте, я никому не принесла вреда. Никому.
— Никто и не обвиняет вас, дорогая. Просто несчастный случай.
— Нет! Я просто хотела быть такой, как и все они, делать все так же легко и непринужденно… А я такая бессовестная! — Слезы опять брызнули из ее глаз, стекая по вискам на разметавшиеся по подушке волосы. — Нет больше ни ангелов, ни крыльев, ни нимба! Такого великолепного нимба! Ничего нет! — горестно шептала она. — Мои крылышки-и-и-и, — жалобно простонала Лилиан.
