был личностью. Его характер, воля и всё остальное, что формирует личность, росли и укреплялись. Укреплялись в Боге.
Через неделю его послали на заготовку дров для бани начальника колонии. Двое зеков пилили дрова, а он относил их к бане и складывал в поленницу. У проходящего мимо солдата-истопника стрельнули закурить. От своей сигаретки он отказался, чем нарвался на презрительную ухмылку корешей. После второй затяжки они услышали скрип и что-то типа – ни хрена себе. Это было последнее, что они услышали на этом свете. Бревенчатая сторожевая вышка вместе с караульным упала прямо на них. Вот так, ни с того, ни с чего. Ему размозжило голову, и он умер быстро. Вместе с ним погибли и эти двое, у которых на вечер уже был подготовлен побег.
Теперь он висел под куполом, под ликом Того, к кому шёл так долго. Резко очерченное лицо, суровый взгляд сильно отличали этого Иисуса от тех, которых ему приходилось видеть в других церквях. Здесь был лидер, в котором была видна воля, власть. За таким хотелось идти. На него можно было надеяться и верить. На тех иконах, что они брали у коллекционеров, на ликах были нарисованы какие-то люди, с жалобным взглядом, которых хотелось пожалеть. Бабка-богомолка тоже может много и хорошо сказать, но за ней не пойдут, потому что её хочется пожалеть, чем-то помочь. Этот же Иисус был полностью наоборот. И только такой смог изменить историю.
Прошло три дня с момента его гибели. Приходил священник с кадилом. Его отпели и похоронили. Но ничего не происходило. Его не забрали в ад, но не забрали и в Рай. Он завис. Он опять завис. Неужели теперь всю жизнь, всю вечность так и провести между небом и землёй в образе призрака? Господи, уничтожь меня и не созижди вновь. Господи, к святому Имени Твоему взываю я! Услышь меня, Господи! Ведь написано, кто воззовёт к Имени Моему, не оставлю во век. Ха. Век свой я уже отжил. Всё честно. Без претензий. Вот только мне что делать? Как жить?
– Кто ты? Я тебя плохо вижу. Ты призрак, как и я?
– Нет, я не призрак. Я серафим. Я твой ангел-хранитель. Скажем так, твой в том числе. Таких как ты у меня достаточно много. Твоя судьба решается, и до вынесения решения по тебе, я и, называй его промежуточное существо, будем беспокоиться, и заботится о тебе. Он появится чуть позже. Сразу скажу, чтобы успокоить – в ближайшее время ты заснёшь. Да – заснёшь. Сколько ты будешь спать, я не знаю. Но я тебя разбужу, когда наступит твой судный день.
– И как часто они у вас бывают? На что хоть надеяться можно?
– Ты же читал – при втором пришествии Иисуса Христа, которого мы называем Сыном Создателем Михаилом, потому что Он создал эту вселенную, и Он является Владыкой этой Вселенной и нашим Богом, правя здесь по воле Всеобщего Отца на правах Единородного Сына. До этого воскрешение было, когда Михаил, в теле смертного Иисуса, прошёл последнее седьмое посвящение, умер и воскрес из мёртвых. Тогда же Он забрал с собою и много душ. А так, обычно раз в тысячу лет. Но когда именно, сказать не могу. Жди.
– Успокоил.
– А ты не расстраивайся. Кто лег в десять вечера и крепко спит, и кто лег после двенадцати, всё равно все встанут по звонку. А об этом позабочусь я. Поверь на слово. Ты не почувствуешь разницы.
– Да уж.
– Да. На самом деле это не так страшно.
– И что ты хочешь со мною делать?
– Лично я – ничего. Я ничего не делаю от себя и по своей воле. Моя задача только точно и в срок выполнить то, что тебе предназначено. Скажут вернуть – верну, скажут перенести – организую серафимический транспорт, и тебя отправят. Но со мною. Я буду с тобою пока ты не заснёшь, а потом я тебя покину на время, пока… Впрочем, я это уже говорил.
– А почему я тебя плохо вижу?
– Ты покинул свою плоть, и, вместе с ней, свои глаза. Ты вышел из праха, в прах и ушёл. Забудь. Впрочем, твои глаза, как и глаза простых смертных, не в состоянии увидеть дух, т.е. меня и мне подобных. Единственные, с кем вы можете общаться при плотской жизни, это промежуточные существа. И то, только по тому, что они способны становиться видимыми для вас. Да, бывают случаи, исключения. Но там и тогда происходит специальная корректировка вашего зрения специальными существами. А я – дух.
– А я?
– Ты – душа плотского человека, ожидающая решения. А душа имеет моронтийную субстанцию. Это такое промежуточное положение между плотью и духом. Если по тебе будет принято положительное решение, ты станешь, как говорят люди, бессмертной душой. И это так на самом деле. Ты получишь право пройти курс обучения и самосовершенствования на обительских мирах, изучишь речь, с помощью которой будешь общаться с разумными существами других планетных систем, созвездий.
– Обожди. Ты это серьёзно сейчас или просто успокаиваешь меня?
– Ты уже умер. Какой смысл мне тебе врать или, как вы говорите, вешать лапшу на уши? Я тебе рассказываю только то, что есть, и что ты сам сможешь увидеть.
– Если по мне будет принято положительное решение?
– Да. Только тогда.
– А если нет?
– Если нет, то возможны два варианта. Первый – ты просто исчезнешь, и твоё имя вытрут из книги жизни. Второй, если найдётся кто, кто молился о тебе, молится или ходатайствует о тебе, – тебе предоставят испытательный срок, по окончанию которого опять будет принято решение. Небесный Суд категорически отличается от вашего земного. Бог есть любовь. Поэтому, если хоть один человек будет просить и молиться о тебе, это будет учтено. Не зря же синонимом моронтийной мудрости на земле есть выражения – относись к людям так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе, прощай брата своего. Вы что, думаете, всё это зря вам даётся? Нет, во всём этом глубокий смысл. Имеющий уши да услышит.
– У меня нет таких людей. Никто не будет просить за меня. Да и родителей у меня нет давно. Есть сестра, но я не знаю, где она. Я после первой ходки не общался с ней. Она как-то писала мне, но я не ответил. Сволочью я был и скотиной. Она и не знает даже, что я умер.
– Извини, но в таком случае соответствующее и решение. Но ты привык жить среди
