книзу платье, чем-то напоминавшее амазонку для верховой езды, трепетало на ветру, то и дело облегая длинные стройные ноги.
Тут корабль врезался в очередную волну и облако брызг накрыло и меня и взвизгнувшую от неожиданности графиню, что тут же прижалась к моей груди. Правда, быстро отстранилась, мило покраснев.
— Простите, Вольдемар, это было так внезапно.
— Не извиняйтесь, я тоже испугался, — улыбнулся я в ответ.
Графиня звонко рассмеялась:
— Вы такой шутник. Я ведь знаю, что произошло в Академии, когда её на полдня закрыл защитный купол. Тар мне всё рассказал. И про орду нежити и тайную пещеру под замком. Не представляю, какой храбрости должен быть человек, чтобы туда в одиночку спуститься и их всех уничтожить.
— Или безрассудства, — ответил я.
— Нет, только не вы, — покачала головой женщина, — я встречала отчаянных сорвиголов находящихся в вечном поиске опасностей, видела гвардейцев бравирующих собственной лихостью и презрением к смерти. Вы совсем на них не похожи. Нет, Вольдемар, вы настоящий герой.
— Ваш сын тоже, — ответил я, чувствуя лёгкое смущение, — вместе с товарищами он спас почти тридцать студентов.
— Как мне ни лестно это слышать, — вздохнула графиня, — но заслуга в том больше не его, а его товарища, — Бари.
Тут под бортом хлопнуло снова и я, подхватив женщину, галантно, но быстро отвёл подальше от брызг.
— И всё-таки, Злотана, — произнёс я, когда мы присели под носовой мачтой на свободной от посторонних скамейке, — куда мы направляемся? Вы были так таинственны, когда предлагали это путешествие.
— Хорошо, я расскажу, — графиня стрельнула в меня глазками, — то, куда идёт этот корабль, называется, — «Остров желаний», это место, практически единственное, которого не коснулся Катаклизм. На острове почти всегда солнечно и тепло, там песчаные пляжи и нигде больше не сохранившиеся тропические деревья и певчие птицы. Там можно попробовать фрукты которые не растут больше нигде, именно оттуда их доставляют на императорский стол. Райский уголок, который находится под особым контролем и охраной Империи.
— Необычное место, — приподняв бровь, произнёс я, — и доступное не всем, я так понимаю.
— Всё верно, — улыбнулась женщина, — туда не попасть даже за большие деньги, только связи, мой дорогой друг, только связи. И особые заслуги.
Что ж, это многое объясняло. Тихое и спокойное местечко, где нет посторонних, а весь персонал проверен трижды, не болтлив и не любопытен. С учётом, что на борт корабля мы подымались по раздельности, информация, что графиня отдыхает не одна, дальше острова не уйдёт. Но всё-таки, что-то мне подсказывало, что рассказала она не всё. На корабле мы были далеко не единственными пассажирами. И контингент тут делился на две равные части, первая половина была явно той же категории что и графиня, — люди со связями, а вот вторая скорее походила на сборище великосветских альфонсов и содержанок. Причём там я заприметил даже несколько крепких имперских гвардейцев при богато одетых дворянках. Уже на корабле они быстро разбились на парочки и прогуливаясь то и дело оценивающе друг друга разглядывали, напоминая сходку свингеров. И, похоже, я здесь относился не к первым, а ко вторым. Отсутствие каких либо отличий мага и прокачанная мускулатура весьма меня с этой паразитной публикой роднили.
Когда я понял, каким я тут во всём этом сборище выгляжу и как воспринимаюсь окружающими, стало весьма забавно. Подобное было в новинку и лёгкий привкус намечающегося приключения приятно взбодрил. Пожалуй, отвлечься на несколько дней от преподавательских забот и академии было неплохим решением. На графиню я не злился, прекрасно понимая, её мотивы. Впрочем, следовало выяснить ещё кое что.
— Злотана, мне кажется, что вы что-то не договариваете, -заглянул я женщине в глаза.
Та, внезапно зарделась, а затем, чуть стыдливо прикрыв глаза, кивнула:
— Время без времени, Вольдемар, — в такие дни остров становится совершенно особенным местом.
— Каким?
— Увидите, всё увидите, мой дорогой друг.
Я понял, что большего из алеющей как маков цвет женщины больше ничего не вытяну, а затем вспомнил, что именно сегодня начинаются те самые четыре дня, что отделяют старый год от нового и словно бы находятся вне времени, никак не включенные в календарь. Именно они назывались временем без времени и считалось, что пока они идут, можно совершать любое сумасбродство, кроме совсем уж криминального и ничего за это не будет. Ведь официально этих дней не существует, а значит не существует и ничего что в эти дни происходило. По сути это был четырёхдневный праздник по всей Империи, когда почтенный бюргер мог с утра на голое тело надеть только жилетку и шляпу, и в таком виде пойти разгуливать по улицам, а в кабаках официантки оголив грудь обслуживали пьющих без остановки клиентов. Можно было кидаться гнилыми овощами в бургомистра и других служащих муниципалитета, без страха получит дубинкой по хребту от стражи. Подраться на кулачках с соседом, налакаться в стельку и заснуть в придорожной канаве. Измены в такие дни не считались изменами, и не могли служить поводом для развода. В общем, народу просто давали выпустить пар и сбросить накопившееся за год раздражение. Локарис особо в подобном не участвовал, но знать про эту особенность знал.
А ещё через час, словно по волшебству, погода начала меняться. Дующий в лицо ветер стремительно потеплел, небо очистилось и жаркое солнце немедленно погнало народ раздеваться.
Я тоже сначала скинул плащ, а затем и сюртук бросил на спинку скамейки, оставаясь в одной блузе.
— Уже скоро, — произнесла графиня, то и дело, словно невзначай, касаясь моей руки, плеча или груди, нет, нет, но прикипая взглядом к мускулистому торсу.
Собственно, не только она, я ловил и взгляды других, особенно знатных дам постарше, откровенно вожделеющие и завистливые, стоило им с меня перескочить на Злотану. Правда, когда примерно таким же взглядом на меня посмотрел один из сопровождающих их альфонсов, то я тут же показал ему солидный кулак, непрозрачно намекнув на свою традиционную ориентацию.
На горизонте, тем временем, показалась тонкая зелёная полоска, медленно но верно увеличивающаяся в высоту и ширину, пока, наконец, Остров Желаний не предстал перед нами во всей своей красе.
Я бывал разок в Тайланде и увиденное до боли напомнило один из островов на которые нас возили туристами. Песок и пальмы, чистейшая вода, кораллы полные разноцветных рыбёшек, действительно, — райское место.
Причал был один, в небольшой бухточке, с ведущей сквозь плотную растительность дорогой и, выгрузившись, мы всей не дружной толпой потопали по ней в неизвестность скрытую от нас зарослями.
То и дело поглядывая по сторонам, я читал на лицах людей целую гамму переполняющих их эмоций, — предвкушение, восторг, иногда смущение, часто нетерпеливое ожидание напополам с плохо скрываемой нервозностью, словно там их ждало нечто невообразимое. Хотя, может так оно и было? Даже моя дорогая графиня, чем дальше мы шли по дороге, тем сильнее вцеплялась в меня.
— Вы были здесь раньше? — шепнул я, пытаясь понять причину её перевозбуждения.
— Была, — шепнула она в ответ, — но только в обычные дни.
— Значит, это приключение и для вас? — я улыбнулся, — так даже лучше, не придётся краснеть в одиночку.
— Вы уже знаете? — удивлённо переспросила графиня.
— Знаю что? — изогнул я вопросительно бровь.
— Ничего, — поспешно произнесла та, отводя взгляд, — просто вы так сказали, что я подумала…
Но что подумала, она не договорила, потому что мы вышли к большому зданию, буквально перегораживающему проход дальше, где нас встретили двое ворот, возле которых уже ожидали одетые в свободные белые одежды, местные работники.
— Мальчики налево, девочки направо, — произнесла графиня, кивая на них.
— Вольдемар, увидимся уже там, на той стороне. И… — она облизнула губы, одновременно смущённая и возбуждённая, — я буду ждать…
Ещё одна фраза полная какого-то скрытого смысла, которого я пока ещё не понимал. Но эмоций в неё было вложено столько, что воображение тут же нарисовало картинки свального греха с порога встречающего на той стороне, щедро приправленного БДСМ и прочими извращениями. На ум сразу пришёл Древний Рим, виденные на картинках сохранившиеся фрески в Помпеях и Геркулануме, множество которых было посвящено тем или иным видам плотских утех. Римляне настолько были в них искушены, что имели отдельные названия буквально для всего, даже для продавщицы глиняных свистулек в виде мужских половых органов.
По накалу страстей вокруг меня, зрело стойкое убеждение, что мы сейчас в такой вот филиал Древнего Рима и попадём.
Реальность оказалась куда проще. Как обычно.
