Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
древних легенд – казалось, я способна на все. Я еще раз ударила своего врага и заметила, что у него из уха течет кровь.
Оказалось, что за нами наблюдал его дружок из кабины.
– Твою мать, что ты делаешь! – заорал он и стал подыскивать место, где бы припарковаться.
«Если он меня схватит, мне конец», – промелькнуло в моей голове. Подождав, когда грузовик немного притормозит, я с ловкостью кошки спрыгнула с кузова и помчалась что есть сил. Вслед мне доносился хриплый голос водителя: «Ты убила его! Убила моего друга!» Он гнался за мной сквозь колючий кустарник, но долго преследовать меня не смог – водитель был уже в летах.
Но он не сдался – вскочил обратно за руль и на всей скорости понесся сквозь пустыню. Я бежала в свете фар и буквально над ухом слышала мотор грузовика. Конечно, тот был быстрее. Мне удалось обмануть его, петляя зигзагами и меняя направление. Он потерял меня из виду и вернулся на дорогу.
Но я остановиться не могла. Страх не давал мне этого сделать, и я все бежала и бежала по пустыне, пока не наступил рассвет. Каким-то чудом я вновь оказалась на дороге. И хотя воспоминания прошлой ночи все еще заставляли меня дрожать, я понимала, что мне нужна машина. Нужно было убраться подальше от этого места.
Видок у меня был тот еще – вся пыльная, в лохмотьях, со спутанными волосами, руками-ветками и убитыми ступнями в язвах. Я подняла руку и остановила дорогой «Мерседес». За рулем сидел щеголеватый мужчина.
– Куда едешь?
– А вон туда, – сказала я, забираясь на роскошное кожаное сиденье и указывая пальцем на горизонт.
Мужчина обнажил великолепные белые зубы и расхохотался.
2
Детство пастушка
До побега вся моя жизнь была сконцентрирована на природе, семье и животных. Особенно на животных – кочевые народы связывают с ними особые крепкие узы, поскольку от них зависит жизнь. Как и любой другой ребенок, я с самого детства очень любила животных. Мое первое детское воспоминание связано с козленком Билли. Он был таким же малышом, как и я, поэтому, наверное, я так сильно привязалась именно к нему. Тайком я подкармливала его, а семья только разводила руками – и чего он такой жирный?
На самом деле в моей дружбе с Билли не было ничего необычного. В Сомали уважительное отношение к животным выработано тысячелетиями кочевой жизни нашего народа. С ними мы рождаемся, растем, голодаем и страдаем от жажды (или наоборот) и умираем. Жизнь семьи очень тесно связана с жизнью стада. Детей в Сомали приучают ухаживать за животными с малых лет, как только они начинают ходить без посторонней помощи. В нашем стаде были и козы, и коровы, и овцы, но, конечно, самыми главными животными всегда были верблюды.
Верблюд в Сомали – все равно что корова в Индии. Об этом животном слагают легенды, песни и сказания. Многие из них передаются из уст в уста уже очень много лет, чтобы сохранить для новых поколений эту связь, идущую из глубины веков. Мама часто напевала мне одну песню: «Мой верблюд попал в руки дурного человека, тот убьет его или уведет из стада. И вот я плачу и молюсь: люди, сжальтесь надо мной, верните мне верблюда». Каждый сомалиец с колыбели знает – верблюда нужно беречь как зеницу ока.
Жизнь человека в Сомали измеряется верблюдами. Выкуп за убийство – сто верблюдов. Если род убийцы не заплатит семье пострадавшего, на них ляжет страшная месть. Выкуп за невесту отдают тоже верблюдами. Верблюд заменяет нам все – валюту, транспорт, супермаркет.
Ни одно животное на свете не приспособлено так к жизни в пустыне, как верблюд. Он может не пить неделями и все равно продолжает давать молоко, чтобы человек мог утолить и жажду, и голод. Он может пережить самый невыносимый зной. Еще одно неоценимое качество верблюда – он ест колючки и не отбирает траву у другого скота.
По характеру верблюды очень напоминают лошадей – они так же глубоко привязываются к хозяину и будут делать для него то, что не сделают ни для какого постороннего человека. Многие пытаются укротить молодых верблюдов – приучают носить седло, ходить в караване. С ними нужно быть твердыми: нерешительного наездника верблюд тут же сбросит или даже лягнет.
Мы каждый день отвоевывали у пустыни жизнь и постоянно были в пути, нигде не задерживались дольше трех недель. Такую жизнь диктовала нам необходимость заботиться о скоте. Мы вечно искали новые пастбища и источники воды. Мы, кстати, по меркам Сомали, считались зажиточными – наша семья владела большим стадом разного скота. Братья пасли крупный скот, а я с сестрами, как велит традиция, присматривала за мелким. Жили мы в плетенной из травы хижине, которую возили за собой с места на место. Из веток мы делали каркас, потом мама плела циновки из травы и укладывала сверху – получался купол шириной примерно метра два. Когда наступало время сниматься со стоянки, шатер разбирался и укладывался вместе с другими пожитками на верблюдов.
Хижина защищала малышей от ночного холода и нас всех от полуденного зноя. Там же мы хранили свежее молоко. Ночью в шатре спали только младшие, дети постарше ночевали на циновках под открытым небом – одеял не хватало, и мы грелись друг об дружку. Отец, как главный защитник семьи, спал чуть поодаль от остальных.
Жизнь человека в Сомали измеряется верблюдами. Выкуп за убийство – сто верблюдов.
Вставали мы с первыми лучами солнца. Распорядок дня был всегда примерно одинаковый. Сначала нужно проверить загоны и подоить коз и коров. Доить нужно было так, чтобы хватило и нам, и детенышам – козлят и телят мы держали в разных загонах, чтобы они не высосали все молоко. Часть молока мы перерабатывали в масло.
После этого – завтрак из верблюжьего молока. Мы в основном питались им, потому что в нем содержится больше питательных веществ, например витамин С. В пустыне не дождешься разнообразного меню, овощи или зерновые там не вырастишь. Иногда нам везло, и мы натыкались на бородавочников (это дикие африканские свиньи), которые вынюхивали и вырывали съедобные корнеплоды. Удавалось поживиться и нам.
Мясо мы не ели, только в самых крайних случаях – убийство животного ради него считалось расточительством. Для поддержания жизни мы дважды в день питались верблюжьим молоком, на завтрак и на ужин. Иногда молока на всех не хватало. Тогда его распределяли от самых младших к старшим. Мама никогда ни капли в рот не брала, пока не убеждалась, что всем досталось. Иногда мне казалось, что она вообще никогда не ест, хотя такого, конечно, быть не могло.
Мы были терпеливы и уповали на волю Аллаха. Подумаешь, не поужинали сегодня, ну и что? Малыши иногда начинали хныкать, но дети постарше понимали больше и потому молча ложились вечером спать. Завтра будет новый день и новый шанс. Мы знали, что наша жизнь зависит от природы и не в наших силах ее изменить, только Аллаху это под силу. Иншалла (как угодно Аллаху) – вот наша философия.
Иногда отец привозил домой целый мешок риса (большая редкость!). Еще мы ели масло, кашу, если удавалось выменять зерно на козу. Если рядом на стоянке вдруг оказывались другие семьи, мы обязательно делились друг с другом – складывались поровну финиками, зерном, корнеплодами, мясом и все вместе готовили обед. Отчасти это
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
