— Смотри, отдавят тебе уши, — проворчал я и стал подниматься на следующий этаж.
Табличек с номерами на квартирах не было, пришлось прибегнуть к математике. По всему выходило, что искомое помещение скрывалось за тонкой фанерной филёнкой, проткнуть которую можно было одним пальцем. Я постучал.
— Кто там? — Раздавшийся голос походил на скрип несмазанного колеса.
— Я.
— Кто я? — искренне удивились за дверью.
— Купюра в медный рилли, — пояснил я. — Откройте, пожалуйста, и вы сможете в этом убедиться.
Дверь распахнулась. Оттуда вынырнуло субтильное существо предположительно женского пола и внимательно оглядело меня, словно я был экспонатом на выставке.
— Вы не похожи на медный рилли, — сообщило создание.
— Разве? — хмыкнул я, извлекая из бумажника купюру.
Женщина жадно выхватила деньги у меня из рук. Вероятно, даже такая мелочь представлялась ей крупной суммой.
— Проходите. Ботинки можете не снимать. Я сегодня не убиралась.
Я посмотрел на грязный пол с выпирающими от сырости досками. Похоже, что она малость приврала. Здесь не убирались не только сегодня, но и, пожалуй, весь год.
— Спасибо за приглашение. Не премину воспользоваться. Не боитесь, что я грабитель?
— Не боюсь. У меня всё равно брать нечего.
Брать действительно было нечего. Квартира состояла из крохотной спаленки и кухни, не больше спичечного коробка. Обстановка самая скудная: убогая мебель, протёртые циновки на полу, пожелтевшие обои.
Хозяйка уселась на диван, мне предложила опуститься на конструкцию, в далёком прошлом бывшую стулом. Сейчас я бы затруднился определить её назначение. Удивительно, но ножки не подломились и выдержали все мои девяносто килограммов, из которых десять, по мнению Лиринны, были лишними.
— Вы пришли только затем, чтобы дать мне деньги?
— Я ищу Бурундука.
— Не знаю такого. — Глаза женщины превратились в узкие щёлочки. Я стал внушать ей опасение.
— Жаль, — притворно вздохнул я. — Думал найти его, вернуть долг…
— Долг?! — вскинулась хозяйка. — Вы должны Бурундуку деньги?
Я подразумевал другой долг. Подонок обязан расплатиться за слёзы моих близких, но говорить правду в данной ситуации не обязательно.
— Угу, — подтвердил я. — Так вы его знаете?
— Знаю. И много вы ему должны? — Женщина жадно облизнула потрескавшиеся губы.
— Достаточно, — уклончиво ответил я.
— Странно, Бурундук мне ничего такого не рассказывал, — задумалась хозяйка. — Обычно он сам в должниках ходит. С каких пор у него деньги лишние завелись?
Я пожал плечами:
— Это вы лучше у него спросите. Кстати, а сегодня он будет?
— Придёт, никуда не денется. Обещался в половине девятого причалить. Если хотите, можете у меня подождать, — предложила женщина. Очевидно, она уже прикидывала, сколько монет ей может перепасть.
Я не стал ломаться. Пока всё шло как по маслу.
— Было бы весьма кстати. Спасибо!
— Не за что. Меня зовут Микки. Это сокращение от Микаэлы.
— Очень приятно. Я — Гэбрил.
Мы успели обсудить несколько общепринятых для шапочного знакомства тем: погоду, дороговизну и падение нравов. Было забавно слушать её рассуждения о морали. Она напоминала толстяка, обличающего обжорство. Не забывала показывать свои «прелести», выставляя их под нужным углом, и кокетничала без остановки.
Я бы не назвал её дурой, мозги у неё имелись, но устроены они были весьма причудливым образом. Женщина словно жила в каком-то параллельном мире, не имевшем с нашим ничего общего. Кроме того, у неё была дурацкая манера обрывать фразы посередине и перескакивать с темы на тему.
А потрясающая самое смелое воображение многословность! Дамочка сыпала словами без разбора, они текли мимо ушей, как вода. Застрелить её было куда проще, чем заставить заткнуться. Голова опухала и становилась похожей на большой кочан капусты.
— Стучат, — вдруг произнесла Микки. — Это Бурундук, больше некому.
— Разрешите, я сам ему открою, — галантно предложил я. — Мне будет очень приятно посмотреть на его реакцию. Вряд ли он рассчитывал увидеть меня так скоро.
Уж кого-кого, а меня он точно не ожидал, тем более в квартире любовницы, однако Микки приняла мои слова за чистую монету:
— Вы очень любезны. Замок открывается по часовой стрелке.
Я направился к прихожей и распахнул дверь прямо перед носом воришки. Его глаза превратились в два медных таза. Последовал «содержательный» диалог, состоявший всего из двух фраз:
— Вы? — При виде ошарашенной физиономии Бурундука все мои сомнения сразу отпали.
— Я!
— Нн-гав! — Челюсти Бурундука лязгнули. Мощным ударом его отбросило к противоположному концу коридора и распластало на холодном бетоне. Ошарашенный воришка сделал тщетную попытку привстать на локтях, но я схватил его за воротник рубашки и волоком затащил в квартиру.
Дверь, ведущую на лестничную площадку, закрыть не успел: на шум из прихожей прибежала Микки. Она всплеснула руками и сделала попытку закричать, но я изобразил самую ледяную ухмылку, на которую только был способен. Рот женщины моментально закрылся. Тогда я захлопнул входную дверь и вежливо попросил:
— Микки, вы не могли бы пройти в комнату и немного там посидеть, пока я поговорю с вашим другом?
Женщина часто закивала и попятилась обратно, но на пороге опомнилась и с ужасом в голосе спросила:
— Вы его убьёте?
— Хотел бы, но не могу, — признался я. — У меня с Бурундуком произойдёт маленький, но очень важный разговор, после которого физическое состояние вашего дружка изменится в худшую сторону. Но убивать его я не буду. Обещаю.
Женщина скрылась в комнате, а я вернулся к прерванному занятию и склонился над сжавшимся в комок вором. Он смотрел на меня, как мышь на кошку, широко открыв испуганные глаза.
— Узнал? — жестким, как наждак, тоном спросил я.
Бурундук судорожно сглотнул. На лбу его выступила испарина.
— Волнуешься? Это хорошо, — удовлетворённо отметил я. — Все болезни от нервов, малыш. Ты слышал об этом?
Бурундук согласно закивал, а я продолжил:
— А это значит, что раз ты так волнуешься, то скоро сдохнешь. Ну не прямо сейчас, конечно, но всё равно скоро, а я тебе помогу: нервы расшатаю и зубы. — Я угрожающе занёс над ним правую руку, сжатую в кулак. — Это тебе в качестве аванса.
Терпеть не могу бить лежащего человека, даже такую мразь. Однако Бурундук поверил в угрозу, затрясся мелкой дрожью и потерял сознание.
