Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
– Азм есмъ кесарь, али не кесарь эгидодержавный?! Инда допрежь аки паки негоже намо троноправити, ибо быху во намо лютозвереху проснути, земляху во кровути утопиху. Азмо велимо понежу, али не добже азм боги веди глаголю добре есмъ живот зело земля иже инить гервь како людие мыслито наш он покою рцы слове твирдо херъ ци шта ёта ять?
Ничего не понявший из сказанного царём, но нутром прочухавший, что речь не поздравительная, боярско-воеводский люд сидел чинно, не шелохнувшись, опасаясь нарваться на более крупные неприятности. Видя, что никто из близкого окружения ничегошеньки не понимает на древневелиречавском наречии, удручённый Владибор перешёл на упрщёный язык межнационального, межклассового и меж так далее общения.
– Ну что, слуги мои верные, притихли несвоевременно и глядите, словно в первой видите? – поинтересовался самодержец, мрачно оглядев сидевших на скамьях бояр да воевод, и вновь кинул клич в массы. – Кто из вас, мужики, готов храбро броситься вослед супостату великорослому, да в смертном бою отбить у оного разлучника, царицу, мать вашу? А-а?
Замолк государь в ожидании ответа, а в ответ. такая тишина, словно уже никто не вернулся из боя.
Мужики в поле пашут, дружно подумали придворные, недовольные подобным обращением («слуги»-то уху привычней слышать), но вслух никто не решился обмолвиться, вдруг его и пошлют за «супостатом». Зато, опосля вопроса царского, все бояре с воеводами дружно занялись внезапно возникшими делами: кому срочно в носу поковыряться приспичило, кому в ухе (мол, обожди государь, чего-то со слухом не то), более культурные начали сморкаться в батистовые платочки, лишь бы не встретиться с внимательным взглядом государевым, и только боярин Годунович (вот же чувствительный человек) решительно обратился к царю с низким поклоном.
– А можно выйти? – зажимая нос пальцами, испросил он разрешения у Владибора Ильича. От событий последних, включающих и речь государеву, так худо стало бедолаге, что у него поднялось давление и кровь носом пошла.
Отпустил его царь восвояси и ещё раз окинул взглядом свою челядь, но больше ничей взгляд так и не споймал. Спички жеребьёвочные же не стал заставлять тянуть оных, справедливо предположил, коли по доброй воле не решились, силком от них толку ещё меньше будет. Озадачился государь и задумал, как время будет, пересмотреть свою кадровую политику, провести аттестацию и ротацию с регионами. А пока решил стариной тряхнуть.
– Эх, вы! – поднялся государь с трона золочённого, сжимая скипетр-батюшку и державу-матушку. – Неужто не осталось среди вас отчаянных героев?! – зыркнул он в первую очередь на заслуженных воевод. Те же, уже схлопотавшие от «супостата», только растерянно развели руками, мол, нет, не осталось, ни героев, ни желания. – Али не я государство наше сколачивал, ночи недосыпал? – пытался пристыдить царь своих «слуг верных». Те только криво мысленно ухмылялись, мол, уж точно не ты. – Али не батя мой, Илья-богатырь, полный кавалер былинных наград, пядь за пядью расширял уделы родины нашей? – напомнил царь «преданье старины недавней».
Бояре с воеводами дружно закивали, соглашаясь, мол, тут, да, Илья-богатырь человек авторитетный, его заслуги у всех на виду.
– Эх-ма! – молодецки взмахнул скипетром Владибор Ильич, словно булавой богатырской. Революцию бы затеять, как раз ситуация подходящая – верхи хотят, низы не могут, боятся – да уже сам не первое лето на троне, свергать некого. Али, для науки, бороды боярам да воеводам поотрубать всем поголовно (экое страшное словосочетание в государевой-то голове оформилось).
Да, согласен, немного остыл в своей горькой думе царь, бороды рубить, это вообще беспредел для отморозков, лучше уж революцию. Ну, а про неё, родимую, государь уже думал чуть раньше и понимал, что с революцией тоже ничего не выйдет, но, всё же, как говорится, «туфлёй постучать по трибуне» самодержец не преминул – высказаться решил по полной, по кузькиной.
– Дак доколе нас, царя-государя эгидодержавного, во всех державах иностранных, да и свой люд, пьяницей алкозависимым да лентяем расточительным считать будут? Вот займусь дзюдо, вольной борьбой или вообще на горные лыжи запишусь, буду к Людовику Надцатому на горно-обогатительные курорты ездить, слалом осваивать, – пафосно, правда, не совсем в тему, выпалил государь, и тут же поправился: – Но эти дела подождут, а сейчас подайте мне мово богатырского коня, Макроцефала, доспехи мои парадно-выходные с орденами и планками, я сам отправляюсь за матушкой вашей, Надюшенькой-царицей! – вновь взмахнул государь скипетром, но в этот очередной раз что-то стрельнуло у него в пояснице, и царь с пронзительным стоном повалился на трон.
Трон со стонущим царём моментально окружила ватага озабоченновозбуждённых вельмож.
– Не бережёшь ты себя, царь-батюшка, хорохоришься всё, – с тугой повязкой на носу суетился рядом с самодержцем вовремя обернувшийся туда-обратно боярин Годунович. – В твои-то годы так скипетром махать неосмотрительно. Благо, что ещё державу отжимать от груди не стал, мог ведь растяжение связок и сухожилий схлопотать на ровном месте.
– Так с вами, дармоедами, по-другому никак, – слабо просипел царь, поправив сползшую на лоб корону. – Вы же ни делом, ни словом подсобить в критической ситуации не способны, только празднества устраивать, да ягодицы наши августейшие лобызать горазды.
– Без этого никак, не нами ритуал установлен, – не смутился боярин Годунович, подкладывая подушку царю под локоток. – Но и словом, то бишь своевременным советом, помочь можем. Мне тут идея светлая на ум пришла.
– Озвучь-ка! – вперил государь тяжёлый взгляд в боярина. Кажется, он уже предварительно наметил себе кандидатуру «виноватого». – Только гляди, Годунович, не огорчи меня! Если что, пеняй на себя!
– Ладно! – сглотнул боярин, орошая вмиг пересохшее горло и, взяв себя в руки, поделился с царём своей «светлой идеей». – Я что разумею государь? Ежели у нас в стране нынче наблюдается кризис на собственных героев богатырственных и богатырей героических, то можно не заморачиваться, не посылать глашатаев по деревням и весям, а запросто заказать оного за рубежом. У тамошних киллеров – по-иноземному героев, и такса на любые услуги установлена, и расценки, судя по прайс-листам, вполне нашему бюджету государственному по плечу. Если хочешь, милостивый государь, можно с ними через Бабу-Ягодку связаться, обговорить условия и заключить двусторонний обоюдовыгодный контракт с наиболее приоритетным киллер-богатырём. Как вам такой план?
Владибор Ильич не обратил почему-то внимания на то, откуда такая осведомлённость в вопросах, касающихся иноземных киллеров, и зачем она вообще понадобилась его боярину, а задумался ненадолго над словосочетанием «обоюдовыгодный контракт», взвешивая всевозможные «за» и «против», и единственный вывод, который он из всего этого извлёк, что на отечественном безрыбье и заморский рак желанный рыбак.
– Быть по сему! Я к Бабе-Ягодке ездок! – провозгласил царь и, превозмогая боль в пояснице, поднялся с престола. – Карету мне, ох-хо-хонюшки, карету!
* * *
Не успел царь и глазом моргнуть, как к главному входу подали карету, точнее, солидный кортеж из карет, в количестве трёх единиц. Путь царю предстоял недальний, но крайне непредсказуемый. Ведьма с псевдонимом Баба-Ягодка проживала на территории заповедной резервации «Черноборье» – заросшей лесом пересечённой местности в несколько гектаров, которую соответствующим указом, имеющим силу закона, основал приснопокойный батя нынешнего государя, легендарный Илья – разрушитель стереотипов. Устав «без выходных и праздничных» громить нечисть, донимавшую простой люд, а может, что маловероятно, сжалившись над ней, богатырь, таким образом, нашёл компромисс между простыми людьми и разного рода тёмными личностями: лешими, магами-колдунами, упырями, ведьмами, оборотнями, соловьями-разбойниками, стадами воинственных кентавров и косяками русалок, водяными и бездомными домовыми, подколодниками и подкаблучниками, соломниками и боровчаками, дупляками и кротовушниками, болотниками и бесами, блударями и лярвами-лихорадками, игошами и злыднями, и многими другими экзотическими, и даже эзотерическими существами. Это забытое богами местечко (причём, знающие люди и нелюди говорят, что нарочно ими забытым) имело свои неписанные законы, основными из которых были: не верь в бога, не бойся чёрта, не проси пощады.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
