Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
Когда-то они с принцессой обожали друг друга. Но это прошло. Надеждам на вечную любовь не суждено было сбыться.
И это горькое чувство мне знакомо не понаслышке.
Элиас Витуриус снова вторгается в мое сознание, хотя я закрылась от мыслей о нем. Я вижу его сейчас таким, как в нашу последнюю встречу на границе Земель Ожидания: отстраненным и одновременно настороженным: «В конце концов, все мы – недолгие гости в жизнях друг друга. И ты скоро забудешь, что я заходил в гости в твою жизнь».
– Что сказала принцесса? – допытывается Дарин, и я возвращаюсь в реальность.
– Ничего не сказала. Ее распорядитель передал, что принцесса выслушает мою просьбу, когда здоровье короля Ирманда улучшится.
Женщина-Меченосец сердито смотрит на Мусу, словно в аудиенции ей отказал именно он.
– Эта чертова Керис Витурия засела в Серре и рубит головы всем послам, которых отправляет туда Никла. У Мореходов нет других союзников в Империи. Почему она отказывается увидеться со мной?
– Я бы и сам не прочь это выяснить, – бормочет Муса, и около его уха вспыхивает искорка, переливающаяся всеми цветами радуги – крошечные крылатые создания, шпионящие на Мусу, явились на его зов. – У меня есть глаза и уши по всей Империи, Кровавый Сорокопут, но я не в силах заглянуть в мысли Никлы.
– Я должна вернуться в Дельфиниум. – Неподвижный взгляд Сорокопута прикован к окну, за которым завывает снежная буря. – Моя семья нуждается во мне.
На ее обычно бесстрастном лице застыло выражение беспокойства, и меж бровями обозначились морщины. После нашего бегства из Антиума прошло уже пять месяцев. За это время Кровавый Сорокопут предотвратила дюжину покушений на жизнь юного Императора Закариаса. У младенца полно врагов: и карконские варвары, и союзники Керис с юга. И я знаю, что они не отступятся.
– Вообще-то, именно этого мы и ожидали, – подытоживает Дарин. – Итак, решено?
Мы с Кровавым Сорокопутом киваем, но Муса недовольно кашляет.
– Я понимаю, что Сорокопуту необходимо поговорить с принцессой. Но я хотел бы при свидетелях заявить, что считаю ваш план слишком рискованным.
– У Лайи не бывает других планов – только безумные и смертельно опасные, – фыркает Дарин.
– А где твоя тень, Меченосец? – Муса озирается в поисках Авитаса Харпера, словно Маска может материализоваться рядом с нами. – Какое ужасное задание ты дала бедняге на этот раз?
– Харпер занят. – Сорокопут напрягается всем телом, но продолжает есть. – О нем не беспокойся.
Дарин поднимается из-за стола.
– У меня есть еще одно дело в кузнице. Встретимся у городских ворот, Лайя. Удачи вам всем.
Я смотрю ему вслед, и беспокойство снова одолевает меня. Пока я находилась на землях Империи, брат по моей просьбе оставался здесь, в Маринне. Мы встретились неделю назад, когда Сорокопут, Авитас и я вернулись в Адису. И вот теперь мы расстаемся снова. Всего на несколько часов, Лайя. С ним все будет в порядке.
Муса кивает на тарелку Дарина.
– Ешь, аапан, – ласково говорит он. – Глядишь, и настроение улучшится. Я прикажу феям приглядывать за твоим братом. Увидимся у северо-восточных ворот. После седьмого колокола. – Он замолкает и озабоченно хмурится. – Будьте осторожны.
Когда Муса скрывается за дверью, Кровавый Сорокопут пренебрежительно усмехается.
– Маске нечего бояться местных стражников.
Возразить на это нечего. Я сама видела, как Сорокопут чуть ли не в одиночку сдержала армию карконских варваров, чтобы тысячи Меченосцев и Книжников могли покинуть Антиум. Немного нашлось бы Мореходов, которые смогли бы справиться с обычным воином-Маской. И ни одному не под силу одолеть Кровавого Сорокопута.
Сорокопут поднимается в свою комнату, чтобы переодеться, и я впервые за очень долгое время остаюсь одна. Где-то в городе звонит колокол. Пять часов. Зимой солнце садится рано, под натиском штормового ветра громыхают и стонут крыши. Я размышляю о словах Мусы и, наблюдая за полупьяными посетителями кабака, пытаюсь подавить ощущение чужого взгляда на своей коже. «Я считал тебя бесстрашной женщиной».
Когда он это сказал, я чуть не рассмеялась ему в лицо. «Страх будет твоим врагом, если ты сама это позволишь». Когда-то я услышала эти слова от кузнеца Спиро Телумана. Бывают дни, когда я без труда следую этому совету. Но бывает и так, когда их бремя становится невыносимым.
Конечно же, я совершила все то, о чем говорил Муса. Но сначала оставила Дарина в лапах у Маски. Моя подруга Иззи погибла по моей вине. Я сбежала от Князя Тьмы, но невольно помогла джинну освободить его народ. Я спасла ребенка Императрицы, но позволила собственной матери принести себя в жертву, чтобы мы с Кровавым Сорокопутом выжили.
Даже теперь, спустя много месяцев, я вижу маму во сне. Она целится из лука в карконских головорезов – седые волосы развеваются, глаза на изуродованном шрамами лице горят ненавистью. Она не знала, что такое страх.
Но я – не моя мать. И страхи терзают не только меня. Дарин никогда не говорит о том ужасе, что ему пришлось пережить в тюрьме Кауф. И Сорокопут не говорит о том дне, когда Император Маркус казнил ее родителей и сестру. Или о том, что она чувствовала, покидая Антиум и хорошо понимая, что сотворят захватчики с ее народом.
«Бесстрашная». Нет, никто из нас не является бесстрашным. «Злосчастный» – это слово подходит больше.
Заметив на лестнице Кровавого Сорокопута, которая уже спускается ко мне, я тоже встаю. На ней темно-серое платье дворцовой прислужницы, туго перетянутое поясом, и плащ такого же унылого цвета – эта одежда делает ее неузнаваемой. Даже для меня.
– Прекрати пялиться. – Сорокопут заправляет прядь волос под темный платок, скрывающий ее косы, и подталкивает меня к двери. – Не привлекай внимания. Идем. Мы опаздываем.
– Сколько у тебя клинков под юбкой?
– Пять… нет, погоди… – Она переминается с ноги на ногу. – Семь.
Мы выходим на заметенную снегом улицу и оказываемся в толпе прохожих. Ветер обжигает мне лицо, и, пока я шарю в карманах в поисках перчаток, пальцы мгновенно немеют.
– Семь клинков, – усмехаюсь я. – И ты даже не подумала прихватить перчатки?
– Здесь тепло, не то что в Антиуме. – Взгляд Сорокопута падает на кинжал, торчащий у меня за поясом. – А потом я не пользуюсь отравленным оружием.
– Но если бы ты пользовалась, тебе бы не понадобилось столько ножей. Возможно.
Она ухмыляется в ответ.
– Удачи тебе, Лайя.
– Сорокопут, не убей там кого-нибудь.
Она растворяется в толпе, подобно призраку – четырнадцать лет боевой подготовки научили ее казаться незаметной, не хуже меня. Я приседаю, делая вид, что завязываю шнурок на ботинке. Мгновение – и меня уже нет.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
