протоку, и уселся на сосну, стоящую по над берегом соседнего острова. Он потоптался на суку и уставился на меня. Сидит, разглядывает, кто его с насиженного места согнал. « Какой терпеливый – подумал я – сидел, пока я топтался внизу, как слон, только топора испугался, ладно, надо к своим делам возвращаться».
Поставил палатку, натаскал сушняка, развел костер и пошел за водой. Слева стал нарастать гул катера, Валентин проехал мимо, не сказав ни слова, только посмотрел вверх, на костер, и катер исчез, зайдя за соседний остров. Через час обед был готов, гречневая каша с тушенкой, в другом котелке чай. Подъехал Жидков, причалил катер за столб, предусмотрительно вбитый мной, поднялся к бивуаку.
« Ты чего на гору забрался, – он критически осмотрел стоянку – пониже, ничего, не нашлось что ли».
« Сам, поди, видел, – обиделся я – та сторона вообще одно болото, чего спрашивать».
«Да, – согласился он – на болоте и на откосе не поспишь, зачем палатку поставил, под навесом уляжемся, тепло пока».
« Под каким навесом» – удивился я.
« Сейчас покажу, – ответил он, – и костер погаси, под него сначала надо яму выкопать».
« Может лучше сразу землянку откопать, а прапорщик» – завелся я, разозленный сплошными претензиями, ждал похвалы за оперативность, получил сполна.
« Прикажу, откопаешь лейтенант, – Валентин спокойно смотрел на меня, – а за обед спасибо, давай жевать и в катер, дел по горло».
« Не обижайся, Саня, – успокаивал он меня, орудуя ложкой в котелке – стоянку надо делать неприметную, нас всего двое».
« Ага, не обижайся, – ворчал я, – табор стоит, обед горячий, я же не знал, что маскироваться надо. Да, Валентин, посмотри, какой у нас сосед храбрый объявился, вон, на соседней сосне сидит, может попробовать, достать его отсюда».
« А-а, – протянул Жидков, разглядев любопытного глухаря, – пустое дело. У него перо, как броня, он знает, с какого расстояния любопытствовать, а бегать за ним времени нет».
После обеда, Жидков достал брезент, покрутился на поляне, нашел место на краю возле двух осинок, и быстро растянул навес, укрепив его на двух жердях. « Вот здесь – он показал место возле навеса, – откопаешь яму, возьми только оружие, и я тебя жду в катере. Я погасил костер, откопал положенную яму, убрал вещи в палатку, забрал ружье и пошел к катеру.
Валя сидел в катере и снимал тубус с сети. Снасти тоже были японские, стометровая сеть, в два метра шириной, включая, паук, убиралась в пенал, 70-80 см в диаметре и длинной не более полутора метров.
« Сколько стоит» – спросил я, кивая на сеть. « Очень дорого – ответил Валя – давай Саня, доставай из носа трос и сигнальные буйки, тащи ко мне и берись за вторую сеть, смотри, как ее готовить надо».
Одну сеть мы поставили метрах в стах от нашего острова, в горловине, шириной около полтораста метров, а вторую, между нашими островами, лучших мест Жидков пока не обнаружил.
« А чего на соседнюю протоку не сгонять, недалеко же» – спросил я.
« Какая разница – ответил Валентин – они все одинаковые, глубоко здесь, рыба ходит дальше, ей отмели нравятся, там вода теплее».
Закончили около семи вечера. Навес действительно оказался лучше палатки, и от дождя укрыться можно и воздух свежий. В палатке душно. Наш, замаскированный в яме, костер давал приличный жар, а навес работал как экран, опуская его вниз, на наши спальники. И тепло и не душно. Валентин еще раз отъехал от острова, посмотрел на наше стойбище со стороны, и вернулся довольный. Катер отвели ветров на пятьдесят, в камыши, моторы притащили на поляну.
« Давай спать, Саша, – приказал Жидков – завтра в шесть подниму, сети проверять».
Угомонились и заснули очень быстро. Ночью, нас разбудило урчание мотора. По соседней протоке, в трестах метрах, в нашем направлении двигался катер. Его галогеновый прожектор, вбрасывая мощный столб света, обшаривал все пространство вокруг себя на полкилометра в округе. Луч мазанул по нашей поляне и покатился дальше. Я хотел, было открыть рот, но Жидков приложил палец к губам. Через десять минут луч катера исчез из виду.
« Проехали и ладушки, – подвел итог визита неизвестного катера Жидков – нам соседей и помощников не требуется, понятно, почему костер в яму прятать надо».
Проснулся, как новорожденный, довольный собой и окружающим миром. Мир был весь в тумане, густом как алебастр, хоть бери и зачерпывай.
« Как работать будем, – спросил я у Валентина, который высунул голову из спальника – наощупь что ли».
« Через час тумана не будет, – ответил он, выбираясь наружу и посмотрев на часы, – возле воды его уже нет».
Он оказался прав, стоило нам спуститься к протоке и мы вышли из густой пелены. Она, как простыня, висела над нашими головами, розовая от лучей утреннего солнца. Туман быстро уходил вверх. Умыться в чистой, прохладной воде, слушая звуки просыпающегося мира, знать, что предстоит интересная, неведомая работа, вот это настоящее удовольствие, без всяких допингов.
Валентин вскипятил чай, разлил по кружкам, достал фляжку со спиртом и влил в каждую, грамм по тридцать.
« Ты, что делаешь, – вскочил я – он же горячий, как пить потом».
« Не робей, – улыбался он, – пей, на пустой желудок лучшее средство, потом благодарить будешь, да, и с кашей возиться не хочется».
Осторожно отхлебнул. Выкус свежезаваренного чая, напрочь, отбил горечь спирта, оставив только алкоголь в необходимой дозе. Чудесный напиток, никакого завтрака не надо, да его и не особенно хотелось.
Выкурили по сигарете. От тумана остались одни клочки, которые цеплялись за ветки деревьев, прятались в ложбинах и в прибрежном кустарнике.
Выбрали первую сеть, в ней оказалось семь хвостов. Я стал разглядывать, какая самка, а какой самец.
« Некогда Саня – оторвал меня Жидков – давай скорее, снимаем сеть, рыбу на берег и ко второй, с местом я, видать, не угадал, потом разглядишь».
Со второй провозились дольше. Ночью пригнало топляк, и он лег на край сети. Кое-как, без купания, багром и веслом сняли его с сети, отогнали в сторону берега, на отмель, стали выбирать сеть.
« Гляди-ка, какой крупный щуренок попался, – удивился Валя, осторожно доставая рыбу из ячеи, – ишь, как пастью хлопает, шустрый».
Он бросил щуренка на дно катера, тот ударился о рыбу, подскочил, и с ходу вцепился мне в правую ляжку, рядом с промежностью.
« Ай » – я от боли, чуть не выпрыгнул с катера, схватил его обеими руками, оторвал от себя вместе с
