по мосткам к ней направляется неизменный Зош. Укутанный в несколько слоев свободного гобона темно-зеленого цвета, он торопливо перебирал длинными ногами по дощатому настилу, боясь поскользнуться. Имельда наблюдала, как он неловко спустился с мостков на ту тропку, что она сотворила.
— Приветствую вас, Зош.
— Д-доброго дня, Маэстро Пешет. Для вас письмо, с п-пометкой «лич-ч-чно в руки».
— Благодарю, Зош, но право, не стоило тащиться на улицу. Вы могли бы вручить его мне в школе.
— О, н-ничего, Маэстро, мне хо-х-хотелось пройтись, о-ос-освежиться.
— Что ж, еще раз спасибо.
Зош кивнул и стал возвращаться, потешно перебирая своими длинными ногами в теплых штанах. Девушка улыбнулась, но все же переключила свое внимание на письмо. Оно было красным, с гербовой печатью мэрии.
Имельда покусала губы. С тех пор, как господин Вельт и его друг Мару посетили ее в лечебнице, она не видела ни того, ни другого, и никаких вестей тоже не получала. К ней лишь приходил юрист, который огласил ей ее права, заставил подписать кое-какие бумаги по делу Теддора Вельта и, конечно, договор о неразглашении. После того, как ее состояние нормализовалось, ее отпустили на все четыре стороны, отчего Имельде было даже слегка не по себе.
В школе ее и не собирались увольнять, но сделали дисциплинарный выговор за то, что она решала свои личные проблемы в рабочее время без уведомления администрации школы. Имельде пусть и было не приятно, но главное, что ее оставили на прежней должности, и у нее осталась возможность приглядывать за Митришем. Остальное она переживет.
И вот спустя довольно долгие пять месяцев ей пришло письмо. В алом бархатном конверте с золотым тиснением.
Она уже хотела было его открыть, но притормозила, посмотрев на детей, что уже начали беситься в снегу неподалеку. Покусав губы, девушка спрятала конверт за пазуху.
— Кто это там хочет научиться сушить одежду силой мысли!?
Едва прозвенел колокол, девушка торопливо завершила урок, проследила, что дети все добрались до школы, и ушла в свой кабинет. Скинув верхний плащ, подбитый мехом, Имельда присела за свой рабочий стол и бережно достала конверт. Вскрыв его, девушка уставилась на бежевую открытку-приглашение…
— …На благотворительный вечер в честь имени Веи Вельт.
Имельда нахмурилась, задумавшись. К карточке была приложена записка на тонкой нежной бумаге. Ровный почерк с острыми буквами девушка узнала сразу — писал Абрахан Вельт.
«Приветствую Вас, Маэстро Пешет.
Вечер пожелала организовать Вея для сбора средств в помощь жертвам насилия и детям-сиротам. Она желает видеть вас на этом мероприятии. Прошу, не отказывайтесь.
С уважением, Абрахан Вельт»
Вот так вот. «Она желает видеть». Вроде бы невинная фраза, но какие двоякие эмоции она оставила после себя. То есть, больше никто ее там видеть не желает? Хотя, было приятно, что девочка запомнила, кто оказал ей помощь, и хочет увидеться.
Вея не захотела больше обучаться некромантии, а следовательно, Имельда больше не имела возможности увидеть девочку после той злополучной встречи в комнате Теддора. Почесав задумчиво нос, девушка уставилась на дату запланированного мероприятия. Вечер должен был состояться через неделю. Вот только стоило наступить новому дню, как конверт куда-то запропастился, а зарубка в памяти о том, что нужно купить подходящий наряд, исчезла. Учебные занятия вытеснили все будничные мысли. Имельда металась по школе, загруженная делами по своей научной работе для подтверждения звания «Маэстро».
Когда через шесть дней, уже вечером девушка случайно уронила бумаги со стола, копаясь в поисках тонкого сборничка формул, она заметила красный конверт среди бумаг и жарко выругалась. Наряд готов не был, подходящей обуви тоже не было, как, собственно, и желания тратить большие деньги на покупку одежды, которую скорее всего она больше не наденет.
Напрочь забросив научные труды, девушка кинулась в свою комнату рыться в вещах в тщетных поисках подобрать что-то достойное благотворительного вечера среди знати.
Наряд не нашелся. Делать было нечего, точнее не было альтернативы. У девушки были сбережения, и часть из них пришлось потратить на платье и туфли на низком каблуке. Ее отлично подлечили в городской лечебнице, приведя в порядок ее здоровье. Осталась только хромота, и колено то и дело ныло от длительной ходьбы.
В итоге, в день светского мероприятия, Имельда облачилась в наряд светло-пшеничного пастельного оттенка, что отлично подходил к глазам. Скроенное довольно просто, небольшое декольте платья выглядело как запахнутый халат с широкими краями, вышитые атласными лентами, что образовывали воротничок-стоечку у шеи. Глазам оставалось не так уж много участков оголенной кожи, что Имельду в значительной мере устраивало. Кисти рук девушка спрятала под кружевными перчатками светло-коричневого цвета в тон широкому тканому поясу, что служил одновременно и ремнем, и мини-корсетом. После долгих размышлений, она решила все же не брать кинжал с собой.
Оправив широкие рукава и накинув теплую накидку, взяла свою новую трость в руки и направилась на выход. В главном вестибюле школы Имельда придирчиво осмотрела себя в большое зеркало, что висело в вестибюле. Ей понравилось, как она выглядела. Имельда давно не видела себя такой статной на вид. Болезненность ушла с лица, уступив место здоровому румянцу. Синяки и ссадины тоже уже давным-давно исчезли, тело не болело (за исключением, конечно, колена) и в целом она была спокойна и счастлива. На данный момент хорошо действовал настой, что блокировал ее способности видеть лишнее, ей в голову не лезли чужие мысли и воспоминания, были лишь ее.
Она улыбнулась сама себе, поправив прядь волос, выбившуюся из простой прически, которую девушка соорудила сама себе, собрав волосы на затылке в замысловатую завитушку.
— Очаровательно выглядите, Маэстро Пешет.
Девушка вздрогнула, развернувшись. С лестницы спускался Маэстро Боилд, поправляя воротник своего темного традиционного одеяния.
— Вы тоже, Маэстро Боилд.
— Тоже на благотворительный вечер собрались? — светским тоном поинтересовался он.
За эти почти полгода Боилд на редкость притих после их последней стычки. Он больше не позволял себе ни колкостей, ни язвительных замечаний, даже на «ты» ни разу не перешел. Он сохранял исключительно рабочую атмосферу и соблюдал этикет.
— Да, пригласили, — Имельда вновь вернулась к зеркалу. Окинула себя последний раз, убеждаясь, что все в порядке и направилась на выход.
— Позволите? — Боилд
