существ, и что это вообще за тварь. Лишь по следам когтей на стенах и полу мог судить, что вряд ли больше двух-трех.
Я провел пальцем по глубокой вмятине на валявшейся поодаль вырванной двери.
— Не больше двух-трех сильных и быстрых тварей величиной с овцу, способных скосить с полусотню людей, да так что они опомниться не успели. А скотина в страхе сбежала, учуяв.
И правда. Ни одного скелета животного, кроме здоровенного пса у окраины.
Я еще раз прошелся по деревеньке и остановился у собачьей будки, где на вытянутой на всю длину цепи валялся собачий скелет. Дом хозяина располагался ближе всего к речушке. Тут же неподалеку расположился и сам хозяин, пойманный на пороге.
Я потер задумчиво подбородок и начал идти.
— Стояла ночь, — бормотал я себе под нос. — Нечто выползло или перебралось через реку. Пес начал лаять, скот всполошился. Оно свернуло шею псине, жрать не стало, а когда мужик вышел глянуть, что творится на улице, накинулось на него и пробило затылок. Затем…
Повторяя действия убийцы, я начал ходить от хижины к хижине, и картина складывалась сама собой.
Сначала никто не успевал среагировать. Оно забиралось в дома, методично выкашивало человека за человеком. Животных не трогало, только металось от одной цели к другой.
Затем люди начали выходить наружу – и остались здесь, ныне глубоко погруженные в грязь. Часть бросилась бежать, оставшиеся схватились за оружие и пытались дать отпор. Тщетно.
Шурх!
Я резко обернулся на звук.
Дождь, уже затихавший, мелодично постукивал по крышам избушек, но сквозь этот стук я различил какой-то иной вид стука. Будто что-то царапнуло когтями по деревянному полу.
Я вглядывался в пустые окна. Ждал, пока где-нибудь мелькнет проблеск чьих-то голодных глаз.
Время шло.
Тук-тук-тук…
Ничего не заметив, я покрепче расставил ноги и возобновил свой ход.
Вот здесь больше всего вооруженных тел, на склоне холма. Бабы и дети пытались бежать в сторону леса, а мужики наверняка остались их защищать. Тут их и перебили, вряд ли у них получилось дать хоть на каплю достойный бой.
Почему? Потому что их семьи обнаружились всего с десяток метров вниз по холму, сверкая едва торчащими над мелкой травой ребрами.
Я присел у братской могилы и начал ворочать ножиком землю, чтобы добраться до черепов. Судя по проделанному ему пути, оно и правда было здесь одно, но легче от этого не становилось.
Я надеялся, что оно сразу же ушло в поисках новой добычи. Тогда бы мне не пришлось с ним встречаться. И все же…
Нет, дело не только в запахе. И не в отсутствующей живности, будто чье-то зловещее присутствие отваживало ее от деревни. Скорее в инстинктах, которые говорили мне, что еще ничего не кончено.
Если бы где-то поблизости произошел еще такой случай, я бы не оказался здесь совершенно один. С тот жаждой, с которой эта тварь вырезала целое селение, оно пронеслось бы по местным равнинам как мор.
— А значит…
Оно затаилось. Нажралось и дрыхнет, переваривая пищу.
Я видел таких. Затолкают в брюхо целую корову, а потом валяются на солнце неделями, ожидая, когда жертва выйдет с дерьмом, чтобы затем подняться и снова выйти на охоту.
Вот и эта тварь насытилось до тошноты и закопалась в какую-нибудь яму до следующего сезона. Или…
В голову пришла нехорошая мысль.
— Или решила подождать, пока придет кто-нибудь еще, — пробормотал я шепотом и стиснул изо всех сил дубину.
Шлеп!
За спиной чавкнула лужа.
Я резко развернулся и от души зарядил дубиной по размытому росчерку тьмы, что стремительно кинулся на меня с земли.
Предплечье отозвалось слабой вибрацией, существо весило не больше юной девицы, а потому от первого же удара с утробным визгом отлетело на несколько метров назад, влепившись в грязь.
Не став терять времени, я подскочил вперед и ткнул ножом в тощий треугольный отросток, что мог сойти за голову, однако тварь в последнюю секунду успела вывернуться и откатилась в сторону.
Я отступил.
В безлунной мгле трудно было что-то разглядеть, кроме очертаний. Величиной с теленка, без клока шерсти, оно стояло на четырех худых длинных конечностях, сгибающихся в стороны. Передние были немного длиннее и оканчивались тремя длинными когтистыми пальцами, а задние, потолще, больше годились для быстрых скачков, чем для бега.
Треугольная маленькая башка на едва заметной шее, ни носа, ни глаз, бесформенная как цветочный бутон. Только длинный язык, то и дело выглядывавший из круглой дырки вместо рта на конце заостренной морды.
Шея переходила в тощее туловище-бочку, вереница ребер торчала, словно у голодающего, а брюхо вдавалось внутрь. Два длинных кошачьих хвоста торчали из копчика ровно вверх, то и дело подрагивали, будто смакуя воздух.
Все тело покрывала толстая влажная шкура, под которой ходуном ходили мускулы. Нет, не крупные, как у здоровяка, но несомненно крепкие и сухие, способные переломить тебе кость в один заход.
Я резко выдохнул, пытаясь как-то спастись от подступившей гнилостной вони.
Ничего подобного я раньше не видел – и боялся, как итог. Впрочем, теперь все встало на свои места, и стало даже радостно. По крайней мере, мне больше не надо было бороться с неизвестностью.
Мы стояли друг напротив друга, и существо, издавая жуткие хнычущие звуки, начало аккуратно перебирать лапами, передвигаясь по кругу.
Слабый ветер сменил направление, и смрад ударил в меня с новой силой. Если задуматься, такой себе охотник, выдающий свое присутствие настолько явно. С другой стороны, если охотишься на людей, как показала реальность, и это не помеха.
Я усмехнулся своим мыслям. Получается, разум в ущерб инстинктам – такой себе «дар свыше».
Существо сделало полукруг и остановилось. Мы не торопились бросаться в бой. Как и полагалось в честном поединке после неудавшейся засады, оценивали друг друга, выбирая момент для смертельного удара.
Только дурак примется размахивать оружием напропалую. Если хочешь выжить, силы надо беречь. Даже бездумная тварь это понимала.
Напряжение росло. Мое положение оказалось скверным. Из-за резких движений капюшон сбило набок, и теперь мелкие капли никак не прекращающегося дождя доставали до глаз, размывая взор.
Наконец, я не выдержал и топнул, пытаясь спровоцировать существо.
Хлипкое равновесие, державшее нас в узде, этим звуком распалось, и тварь мгновенно дернулась мне под правую руку.
«Умна! — пронеслось в голове. — Значит, обманывает!»
Не поддавшись на финт, я ударил дубинкой налево, действуя скорее наугад.
Существо, только пытавшееся подлезть ко мне с правого бока, в последний момент изменило направление, однако на ее треугольную
