президента!
Я засмеялась. Услышала его смех, и от сердца отлегло.
- Ты смотри там, осторожно. За буйки не заплывай, а то мамка переживает.
— Все будет хорошо, пап…
Он помолчал немного. А я только сейчас поняла, как сильно переживала. Никогда не обманывала отца, да и провести его не так-то просто. Всю дорогу грызла совесть, а теперь, когда все разрешилось, будто камень с плеч упал.
— А чего скрипку-то не взяла с собой?
— Да вот решила недельку отдыха устроить. А то слишком нервничаю, и это сказывается на игре.
— Вот блин, — выругался папа. — Твой Ярополк слабенький на нервы, на второй день бы ноги и сделал…
— Па-а-ап… — вообще-то это прозвучало обидно.
— Что, пап? Вот и проверили бы его. А то меня так каждый день проверяешь уже в течение пятнадцати лет.
— Шестнадцати, пап. Я вот даже обижаться не стану, потому что знаю тебя. Ты пытаешься казаться вредным и колючим. Но на самом деле ты наша стена каменная.
— Ой, все, я сейчас расплачусь. Давай, звони, если что, — он быстренько сбросил вызов. А я снова засмеялась. Знаю, что папа терпеть не может телячьих нежностей.
Почувствовала руки Яра на своей талии. Сбросила звонок, обняла него за шею.
— Ну, как тебе? Нравится здесь? — улыбнулся любимый.
— Это будут самые незабываемые шесть дней… пообещай, — потянулась к его губам и замерла в миллиметре от них.
— Обещаю, — прошептал Ярослав и поцеловал меня.
Глава 3
Паша
Припарковав тачку, вышел на улицу. Сегодня было по-особенному жарко. Лето в самом разгаре. Черт, надо бы на пляж сгонять на днях, на серфе покататься. А то за этими проблемами вся жизнь мимо.
Взял поудобней коробку с подарком, постучал. Дверь открылась, и ко мне навстречу выбежал маленький вихрь.
— Паша пришел, Паша пришел! — сестра запрыгнула на меня, обхватив ножкам торс.
— Привет, — поставил ее на ноги, дернул за косичку. Линда — маленький чертенок. Уж мы с Никой никогда ангелочками не были, но младшая все рекорды побила. С ней только отец сладить может.
— Ты выросла, что ли?
— Иди ты, — шлепнула по плечу, нахмурив брови. — Ты еще реже заходи, в следующий раз вообще на свадьбу ко мне попадешь.
— Я тебе попаду на свадьбу, поумничай мне.
Одиннадцать лет ей, а наглости-то. Язык без костей.
Сестра пробивает мне в корпус. Ухожу от удара, завожу ее руку за спину и поднимаю на руки.
— А ну, пойдем, ремня тебе ввалим! — смеюсь, слегка хлопая по маленькой попе. Линда брыкается, ругаясь похлеще сапожника.
— Что тут за шум? — в гостиную выходит мама. В фартуке, с завязанными в высокий хвост волосами.
— Паша, сынок! — она всплескивает руками. Опускаю на диван мелкую засранку. Кладу отцовский подарок и обнимаю маму. В нос ударяет аромат ее духов. Ваниль. На душе так тепло сразу. Словно из взрослой жизни попадаешь обратно, в детство.
— Привет, ма, — отстраняюсь, продолжая ее держать.
— Похудел так, у тебя все в порядке? — она с тревогой осматривает меня.
— Все отлично, ма, — улыбаюсь. — А отец где?
— С дядей Мишей на заднем дворе. Сам знаешь, они без рабочих вопросов даже в праздник не могут.
В гостиную со стороны кухни выходит высокая шатенка.
— Здрасьте, теть Инга!
В руках у женщины бокал красного. Заметив меня, она расплывается в улыбке.
— Паша, какой красавец стал, — приблизившись, целует в щеку.
— Вы тоже ничего, — улыбаюсь. Жена у Овсянки и правда хороша. Несмотря на то, что ей уже далеко за сорок. Черт, сколько раз я ее в фантазиях представлял. Худой прыщавый подросток, мастурбирующий на фотку жены отцовского друга. Да уж, было дело по юности.
Усмехнулся сам себе.
— Паш, а ты почему свою подружку не привел? — подала голос малая.
- Чего?
— Подружку. Сестра Саманты показала мне ее Инсту. Она с тобой там фотки постит.
Бл*дь. Какого хрена? Нужно будет Джесс вставить за эти дела.
— Ты пойди, мамке помоги, колбаса, блин, деловая.
Линда показывает мне язык, но послушно спрыгивает с дивана и уходит в кухню. За ней и жена дяди Миши. Мама расставляет блюда на столе.
— А Ника где?
Мама поднимает на меня глаза.
— Она не смогла приехать. У них в кампусе какие-то дела важные остались на каникулы.
— В смысле дела, мам? У отца день рождения, — я закипел. Не пойму, какого черта тут происходит. Мы с сестрой давно не общались, но от нее подобного поведения я уж точно не ожидал.
— Ладно, Паш, ты не злись на нее. Пусть учится. Для нас это самое главное, — мама поцеловала меня в щеку.
Вышел на улицу, направился к домику для гостей. Из его окон доносился отцовский голос. Постучал в дверь.
— Па, привет, — прошел в его кабинет.
Отец сидел за столом, Овсянка — на диване. Их лица были серьезными. Заметив меня, папа улыбнулся. Поднялся из-за стола.
— Привет, сын, — подал руку, притянул к себе. Я похлопал его по плечу. Сколько я их не видел? Месяца три, точно. Только сейчас понял, как соскучился.
— С днем рождения, бать. Это тебе, — протянул ему коробок.
Отец ухмыльнулся, приняв подарок.
— Ну, че, старый, давай, открывай скорей, — хохотнул дядя Миша.
— Это кто тут старый? — рыкнул на него папа, поднял на меня глаза.
— Вчера напросился со мной на утреннюю пробежку. По итогу пять минут поглотал пыль от моих ботинок и сдулся… думал уже скорую ему вызывать, — засмеялся, косясь на Овсянку.
— Это все потому, что я до этого ночь куролесил, а ты дома! В десять вечера баиньки, — возмутился дядя Миша, рассмешив нас еще больше. — Еська-то реально под каблук взяла, дедуля.
— Да ладно, дядь Миш, пятьдесят лет — это вторая молодость.
Тем временем отец достает из коробки ствол. Проводит пальцами по нему.
— Охренеть можно. Кольт, — он поднимает на меня глаза. И я сейчас вижу счастливого мальчишку. На лице широкая улыбка, а во взгляде восторг.
— Да, обыскал полгорода. У тебя его не хватает в коллекции.
Отец направил ствол на Овсянку, прицелился.
— Так че ты там насчет старика говорил? Проверим мою меткость?
Дядя Миша засмеялся.
— Да ну тебя, Гера. Так и не научился шутку юмора понимать. Давайте накатим лучше.
Овсянка достает бокал и ставит его к двум распитым. Наполняет их виски. Мы чокаемся и выпиваем залпом. В этот момент у отца звонит телефон.
— Да, мы идем уже.
Сбрасывает вызов и, улыбаясь, поднимает к нам глаза.
— Мамка потеряла нас.
- Миш, действуем так, как обговорили. Дальше будем смотреть по ситуации.
Овсянка кивнул. А я усмехнулся про себя. Папа
