поднял его и отдал красотке. Та жадно выхватила его, проглотила и страстно обняла Осипова. Объятия казались слаще меда, но с каждой секундой становились всё крепче и неприятней. Он попытался вырваться, но тщетно. Дурнушка в последний раз выглянула, зарыдала и убежала прочь.
Объятия стали до того невыносимы что Осипов закричал от боли, но красотка только рассмеялась и что-то шепнула на ухо.
Послышался вой сирены. Красотка недовольно хмыкнула, выпустила Осипова и растворилась. Он в бессилии рухнул на ковер; последним что увидел перед тем, как отключиться – как прямо через стену въехала карета скорой помощи и как из нее выпрыгнули две тени в санитарных халатах.
Очнулся уже в карете на больничной койке. Трясло точно летели вниз с горы. С удивлением взглянул на себя, ощупал голову; все тело в бинтах, даже голову замотали, одни глаза остались. Боль и слабость, к счастью, прошли, только красные подтеки на бинтах напоминали о ранах.
Санитары переглянулись.
– А больной то, как никак здоров? – отметил первый.
– Выписываем! – кивнул второй.
Карета резко остановилась, санитары подхватили Осипова и вышвырнули из кареты.
* * *
Осипов поднялся посреди пустынной городской улицы. Было тихое утро. Солнце едва грело; по асфальту бежали струйки подтаявшего снега.
С крыши здания с вывеской «Автосалон» упала сосулька и с грохотом разбилась. Осипов вздрогнул и посмотрел на витрину здания. За ней среди старых ржавых развалюх стояла совсем новенькая – той же марки что повстречалась на шоссе.
Осипов подошел к ней, заглянул в тонировку водительского окна. В отражении увидел только черную безликую тень; а когда проявились глаза с ужасом отпрянул, перебирая в голове жуткую феерию что с ним приключилась.
В тот же миг к нему подбежала прилизанная тень в рубашке и галстуке.
– Заглянули всё-таки? А мы то заждались, – дружелюбно проговорил он, – не вы ли обронили? – протянул он ключи от машины.
Осипов еще раз с ужасом взглянул на машину, оттолкнул руку и бросился наутек.
– Ну куда же вы в одних то бинтах? Метель на улице. Курточку…курточку наденьте! – послышалось за спиной.
Осипов выбежал из салона и сразу остановился. Родные: двор, подъезд через дорогу и злющая ночная метель. Осипов, быть может, в жизни так не радовался холоду и снегу, бьющему в лицо.
Обернулся и поймал ошарашенный взгляд продавщицы из круглосуточного – она пугливо выглядывала из-за двери, из которой он только что выскочил. Быстро сообразил, насколько несуразно выглядит, махнул на прощанье и поспешил к подъезду. Не дождавшись лифта, влетел по лестнице на восьмой этаж, и нетерпеливо забарабанил в дверной звонок.
Спустя минуту открыла заспанная жена и с немым ужасом уставилась на окровавленные бинты. Осипов оттолкнул ее, ворвался в квартиру, схватил на балконе цинковое ведро, бутылку коньяка на кухне и побежал в спальню. Вытащил пакет из-под кровати, вытряхнул в ведро все деньги, сверху полил коньяком и поджег…
