что даже водитель не выдерживает и включает радио. Играет какая-то поп-группа. Я так давно не слушала никакой музыки, даже не в курсе, какой сейчас популярный исполнитель, но мне очень нравится песня, которая сейчас играет.
— Выключите! — приказывает мой «попутчик».
Радио тут же выключается.
— Нет, включите обратно, мне нравится, — прошу я водителя, сверля взглядом затылок нахала, который вообще не обращает внимание на меня, будто я не существую. Ох уж эти мужчины, которые считают себя властителями мира. Ненавижу таких!
Радио снова включается.
— Моя просьба была непонятна? — и снова эта холодность, которая до мурашек пробивает.
— И чем вам музыка не угодила? — не выдерживаю я.
— Она мешает мне думать!
— О, так вы умеете это делать! — язвлю я и наконец-то всё внимание мужчины переходит на меня.
— Что простите? — разворачиваясь, он внимательно меня осматривает, я даже отстраняюсь подальше, одно дело, когда ты разговариваешь с ненавистным тебе отчимом и со всем другое, когда вот с таким наглым незнакомцем. Хотя, вот что он мне может сделать?
— А то! Раз Вы едете в моём такси, которое, на минуточку, я поймала первая, то значит едем на моих условиях. Так что водитель, музыку оставляем! — гордо произношу я.
Мы сверлим с нахалом друг друга взглядом, да так, что искры сто процентов опалят обивку сидений.
— Хм… Так значит. Хорошо, едем на Ваших условиях и на Вашем такси, и если Вы позволите, то сперва отвезите меня по адресу, у меня очень важная встреча, — его тон настораживает, слишком он уж вежливый, где-то есть подвох, я чувствую это, но в принципе, какая разница, через час мы распрощаемся с ним навсегда.
— Договорились. Водитель, сначала отвозим этого… джентельмена, — очень хотелось сказать нахала, но быстро одумалась, — А потом на 100-летие Владивостока.
— Хорошо.
— И да музыку погромче сделайте, — довольно ухмыляюсь я и перевожу свой взгляд на профиль «попутчика», но тот наглым образом вставляет наушники в уши.
Ага, музыка мешает ему думать. Скорее всего, отсутствие мозга.
Пока мы едем, я рассматриваю всё что попадается на пути, иногда спрашиваю у таксиста, что это за здания и где мы проезжаем. Он на удивление охотно со мной общается. Рассказывает о местных достопримечательностях, куда обязательно нужно сходить и что посмотреть. Что-то я даже записываю себе в телефон, не уверена, конечно, что я вообще здесь буду куда-то ходить, кроме работы, но мало ли. Изредка поглядываю на нахала, однако он что-то постоянно печатает на телефоне и ему неинтересны наши разговоры.
— Какой же наглый тип! — фыркаю я.
— Это вы мне? — удивлённо интересуется таксист, глядя на меня в зеркало заднего вида.
— Нет, это я про него, — киваю в сторону попутчика.
— А, да, здесь много таких, — усмехается таксист, переходя на шёпот, — Будьте осторожны, не влюбитесь! Я столько девочек подвозил, которым разбивали сердце такие, как он.
— О, это вряд ли случится, я уж лучше к сатане в ад спущусь, чем влюблюсь в такого как этот!
— Помните об этих словах.
Мы замолкаем на некоторое время. Пока телефон нахала не начинает звонить.
— Да! Через пять минут буду, ждите! Здесь остановите, — показывает мужчина возле высокого здания.
Таксист останавливается. Мой попутчик открывает дверь и выходит, но задерживается, поворачивается.
— Удачи, ненормальная! — произносит он, — И дело не в моей наглости, а в твоей недальновидности и невозможности во время остановиться.
— Чтооо? — возмущённо открываю рот, но слов просто не хватает, чтобы выразить всю степень моего негодования.
Оказывается, этот тип всё слышал! А наушники поставил просто для видимости! И пока я думаю над едкой репликой, дверь автомобиля хлопает.
— Вот нахал! — цежу я.
— Это да. Куда дальше? — смеётся таксист.
Называю адрес и мы едем дальше. В голове не укладывается, что мужчина назвал меня ненормальной, да ещё недальновидной. Как вообще можно такое говорит девушке при первой встрече! Если мы встретимся когда-нибудь, я ему такое выскажу, такое! Да он меня на всю жизнь запомнит!
— Приехали, — сообщает водитель.
— Спасибо, сколько я должна? — достаю из кошелька тысячу рублей и пару соток на чай за небольшую экскурсию, уж точно не больше этого.
— Четыре тысячи пятьсот рублей.
— Сколько? — ошарашено восклицаю я, — Мы же не на самолёте летели, почему так дорого?
— Так мужчина сказал, что платит в четыре раза больше.
— Ну так это же он сказал, а не я! — возмущаюсь я.
— Но конечная точка была ваша, девушка. Если бы вы настояли, что сперва отвозят вас, то избежали бы участи оплаты.
— Это же не справедливо!
Хотя понимаю, что сама лоханулась. А ведь мне изначально не понравился тон этого неадеквата. Теперь понятно, где крыса была зарыта. Вот дьявол!
— А чего вы сразу-то не предостерегли?
— Извини, мужская солидарность, — разводит руками таксист.
— Мужской идиотизм это, а не солидарность, — сквозь зубы говорю я и протягиваю ровно четыре пятьсот. Дорого мне обошлась эта «экскурсия».
Ну только попадись мне чёртов Сатана. Я тебе такой ад устрою, ты ещё пожалеешь, что поступил так со мной.
Глава 3
Попрощавшись с арендодателем, милой пожилой женщиной, я кидаю чемодан в угол и падаю на кровать.
Свобода. Вот первая мысль, которая мелькает у меня в голове. Больше никаких запретов, криков, ночных недосыпов. Однако в моём случае это, к сожалению, всего лишь иллюзия. Быть свободной — означает быть независимой. А я, увы, зависима.
Можно, конечно, всё бросить и сбежать. Но… Я так не смогу. Не могу оставит брата на попечении этого тирана. Он точно отдаст его в детский дом. Если чего похуже не сделает.
Отчим и раньше был не самым приятным человеком. Властный, безжалостный и бескомпромиссный. Всё чего он желал, получал в самые кратчайшие сроки. Любым способом. Так случилось и с мамой. Её он тоже захотел.
Она была самым лакомым кусочком для любого абьюзера. Покорная, ласковая и очень-очень красивая. Мне, к сожалению, передалось от неё только последнее.
Он — богатый успешный мужчина, владеющий небольшой сетью аптек, она — официантка самого элитного ресторана Москвы. Они настолько из разных миров, но ему почему-то захотелось именно её. Светлую, яркую девушку, которая излучала только радость и тепло. Это прекрасная история. Точнее была бы ею, если бы только не оказалось самым настоящим самопожертвованием.
Мама, как и любая другая мать, хотела для своего ребёнка только самое лучшее и, конечно, отнеслась к вниманию со стороны такого уважаемого и, наверно, даже красивого мужчины, с большим энтузиазмом и надеждой на прекрасное будущее.
Только вот в жизни не бывает таких сказок. И чудовище, как бы ты
