Синие губы шамкали, произнося как молитву, проговаривая фамилию немца. Внутренности хотелось выблевать, как чужеродный предмет, сравнил себя с героиней из фильма Чужой. Идиот, какой есть. Вот и смерть матушка пришла за мной. Умаялась, наверное ждать, раба своего придурковатого. Пытаюсь сфокусироваться на ней. Она присела рядом и пристально изучает моё лицо. Страшная баба и лицо у нее, как у Фюрера. Наклоняется ко мне и трогает лоб. Что-то новенькое? Из разряда вон выходящего. Ни в одном из фильма ужасов не видел, чтобы костлявая беспокоилась о своём не жильце. Хихикнул от панического страха. Осознаю с трудом происходящее, но мне по ходу пришел конец. На этот раз окончательно и бесповоротно. Паршивка, начала стягивать с себя лохмотья, сомкнул веки от возмущения. Решила устроить стриптиз? Не выдержу такого надругательства над своим бедным разумом. Изощренное убийство. Молодец! Даже я, до такого не додумался бы. Страждущего слуха касаются еле-слышимые звуки мурчания, так она и мелодию напевает себе под нос. Немецкий андеграунд из ряда дас ист фантастиш. А старуха с косой отстала, не в моде нынче такой эпатаж. Старперка подсовывает под голову мягкую тряпку, чтоб удобнее смотреть можно было на канкан Косой. Взмолился про себя.
О господи! За какие именно грехи я заслужил такую смерть?
Скулящий стон.
Докатился… ною, как щенок.
И вообще? Где носит Бергмана, когда он нужен мне больше всего? Этот дипломат уговорил бы ангела смерти увеличить больному срок жизни. Пусть непродолжительный, но достаточно продуктивный период времени. Если переживу этот душе губительный прайм-тайм, обещаю стану праведником. Ни капли алкоголя, гулянок, баб и ночных вечеринок. Пролетает всего лишь пару секунд, еще немного и я сам, себя придушу. Глаза наливаются свинцом. Нет сил, наблюдать происходящее шоу гёрлз и всё больше смахивает на галлюцинации психически нездорового человека. Клиника умалишенных плачет обо мне. Чужие руки обхватывают сзади голову, чуть приподнимая её. Кто-то старается, чтобы меня не унесло за завесу тумана. Старуха с клюкой заботливой оказалась. Пытается влить в мое горло отвратительно пахнущую жидкость, вкус полыни фекалий и чего-то там еще. Стискиваю зубы из последних силенок. Хватает за щеки пальцами, нажимая на них своим тяжелыми костлявыми пальцами, верчу головой.
Не поддамся….ни за что…Вмятина появится на скулах, больно… черт возьми. Скорее дыра!
Зачем теперь открывать рот при курении. Пусть дым валит из отверстий на лице. Зарычал.
— Ррр…
Крепкие руки у этой бабы, опытные. Цепкие щупальца держат меня крепко — накрепко. Взвыл от беспомощности. Что ж такое-то твориться, люди добрые?
Подохнуть от приват танца никуда не шло, но от дерьма, даже в страшном сне не могло и привидеться. Так и бросаются в глаза заголовки статей, большими буквами на всю полосу. Богатый наследник, умерший в собственных испражнениях.
Отец не выдержит подобного позора. Уж лучше с голодухи помереть, чем такое. Костлявая фурия одним махом отправила в мой рот всю порцию отравы. Безжалостная тварь. Дать отпор? Последние силы своего упрямства истратил, пока пытался выплюнуть ядовитую жидкость. Пульс пропадает и становиться так легко. Наступает полное умиротворение. Всё. Ищите меня, где — нибудь, посреди облаков в райских садах. Эх…, даже не успел со всеми попрощаться.
Оривидерчи, Господа!
И средний палец оттопыривается в прощальном жесте. Старуха окаменела от моего сарказма. Жду, когда за моим тельцем спуститься самый Великий из Преисподней, как в фильме Константин. Организм погружается в охренительное безразличие. Бездарная голова наклонена, подбородок упирается в грудь. Теперь всё, хмыкнул от досады. Никто не видит меня. Жаль. Пропадает даром актерское мастерство, такому классному парню, как я надо на подмостки Бродвея.
— Берхх. мааан- сиплым голосом тяну со всех сил- отдашь почести, как положено. В надежде, что мой личный телохранитель, рванет мне на помощь. Освободит от лап нежити. Раздались шаги. Уверенные движения, как наждачная бумага резала слух своей организованностью в данной постановке. Приблизился ко мне и наклонился, прислушиваясь к моему дыханию. Проверяет гад, не издох ли, раньше времени. Разворачивается, ко мне спиной.
— Самовлюбленный придурок, — низким голосом прорычали нелестные высказывания в мой адрес. А Лукавый тот еще фрукт, даже не скрывает своего омерзительного поведения к небожителю. Каков есть, другого не дано?
Искоса из-под ресниц, незаметно пытаюсь рассмотреть сущность Мефистофеля. Наступила оглушительная тишина. Сглотнул от напряжения, аж кадык дернулся, словно песок застрял в горле.
Безносая заморила меня одним только своим очумелым видом, Нечистый же забирает в своё царство. Сладкая парочка.
Молодец, Антоха!!! Допился до чертиков и отдал концы.
Поганец, одет с иголочки, кажется костюм от Армани. Шикарный, скажу вам мужик. Статус не позволяет, упасть лицом ниц перед низшими. И ботинки итальянские, из натуральной кожи буйвола. Даже у меня, таких, отродясь не водилось! Приоткрываю один глаз. Чуть-чуть. Надо же разглядеть рога? Не видно! Разыгравшаяся не на шутку фантазия, как отвлекающий маневр для мозга, чтобы отключиться от настоящей реальности. Разум творит чудеса, да и только. Меня тянут в преисподнюю. А я метаюсь в рассуждениях, по поводу нахождения сих незамысловатых конечностей. Идиот от рождения. Печати только не хватает. И кстати, недурно пахнет от того, кто живет в Аду. Не гарью прокопченной. И волосы, ухоженные на затылке. Шелковистые. С какой частотой посещает парикмахерскую?
Сатана держит большой палец на моем пульсе, отслеживая его. Нервничает, раздает указания, испугался, наверное, что сбежит новая жертва. Может, не так уж там и плохо. Удивляюсь своему самообладанию в такой ситуации. Теплый ветер прошелестел верхушками пальм, коснувшись тела мягкими поглаживающими действиями. По ощущениям нахожусь в горизонтальном положении.
В принципе, ожидал худшего. Котел, путешествие по семи кругам ада. Бесы кружащие надо мной. Дьявол с хвостом и рогами. Всё стиле фэнтези. А тут? Вместо них, уха касается гомон бегающих людей, мужик в сногсшибательном костюме, как будто вернулся только, что с показа мод. Даже полежать тихо не дают, ощупывают меня со всех сторон. Комариный укус в плечо. Больно же? Накатывает тяжелая усталость, впадаю в некий транс.
Окончательно и бесповоротно. Тьма принимает в свои объятия заблудшего сына.
Глава 2. Шок
Анютка. Москва.
Будильник затрещал мерзким пронзительным воем, вытаскивая меня из состояния дрёмы. Отвратительный звук, мерзкий, но действенный. Даже мертвого поднимет. Протягиваю спросонья руку под подушку, в тщетных попытках нащупать телефон. Переворачиваюсь на живот. Отыскав расположение своего смартфона. Тяну его к лицу. Шесть тридцать. Раздается протяжный стон. Скидываю одеяло с себя. Касаюсь ступнями холодного пола. На лице появляется недовольная гримаса. С утра гарантировано паршивое настроение. Брови сдвинулись на переносице, надо купить новые тапочки. Старые, поизносились
