пор, как ей удалось завладеть телом Локи, чтобы спасти его в Мире Сновидений, не могла отделаться от ощущения, что надвигается нечто кошмарное. Что именно, она не могла сказать. Но она была уверена, что ее ведьмовское шестое чувство ощущает сам запах беды, витающий в воздухе.
Но что если она ошибалась. Быть может, все дело было лишь в последствиях одного из ее неправильно произнесенных заклинаний, как, например, она напугала Локи, когда тот впервые пришел к Акселю в Сахарный Домик. Но опять же, быть может, она была права, в обратном случае почему все вокруг нее ощущалось таким неправильным?
Фейбл начала свой день с того, что с трудом смогла проснуться ото сна, в котором Локи убивал детей от имени Королевы Скорби. Она увязла в этом кошмаре настолько, что не могла дышать. Во сне Локи искал детей с осколками в глазах. Локи был уже не тем влюбленным парнем, которого она знала прежде. Он был жестокий и бессердечный, готовый рубить головы направо и налево. Фейбл задумалась, почему слово «бессердечный» находит отклик в ее груди, словно пытается сказать ей о чем-то. Но о чем именно, она не могла понять.
В конце концов, Фейбл очнулась от кошмара и встала с кровати. Утреннее солнце поцеловало кожу и заверило ее, что она в своей кровати, в Сахарном Домике. Она хлопнула ладошкой по груди и сделала глубокий вдох. Бедная Шу, первое о чем подумала Фейбл. Шу пришлось убить Локи, после того, как тот отрубил Серене руки. Ей пришлось убить того, кого она любила, чтобы наконец пробудиться от бесконечного сна и остановить свою злую мать от поисков Семи Потерянных в Реальном Мире. Фейбл задумалась, какого это — убить свою Истинную Любовь.
Все еще находясь в кровати, Фейбл заметила, что дом был тих. Она не услышала голосов Акселя и Шу за пределами своей комнаты. Почему никто не пришел проверить ее? Она, должно быть, кричала из-за кошмара. Обычно, Аксель спешил на помощь своей младшей сестренке, он всегда старался защитить ее. Но никто не пришел. Быть может, они еще не проснулись, подумала Фейбл.
Она позволила солнцу исцелить свою душу, прежде чем заправить кровать и пойти чистить зубы. К своему удивлению, она нашла Пиквика под кроватью.
— Пиквик? — Фейбл взяла очки с ночного столика, чтобы убедиться, что это попугай Чармвилля. Близорукость усугублялась на несколько часов после пробуждения. Это и впрямь был Пиквик, свернувшийся калачиком в позе эмбриона и испуганно глядя на нее из под кровати.
— Меня зовут Пиквик, и я нем, — простонал попугай.
Фейбл не знала, плакать ей или смеяться. Ведь это была единственная фраза, которую Чармвилль позволил Пиквику произносить. И эта фразочка получалась очень даже умопомрачительной.
— Ты ищешь Локи? — Она взяла попугая и прижала к себе. Казалось, Пиквику пришлось по душе объятие Фейбл, и он обнял ее в ответ своими короткими крылышками. — Не бойся, Пиквик. Все будет хорошо, обещаю. — Она погладила его, думая о том, как Чармвилль наказал Локи заботиться о Пиквике, на случай если он погибнет.
Теперь, когда Локи был мертв, Пиквик дважды остался сиротой. Фейбл задумалась, что же этот загадочный попугай на самом деле значил для Чармвилля. Вне сомнений, что Пиквик знал секреты, о которых и знать не положено. Без его помощи, она бы ни за что не догадалась, что Истинное Имя Чармвилля Глиммера — Вильгельм Карл Гримм.
— Знаешь что, — предложила Фейбл. — Я сейчас покормлю Итси и Битси. А потом как на счет я приготовлю тебе сытный завтрак?
Пиквик помотал головой. Казалось, еда его совсем не интересовала, в отличие от прочих членов семьи Крамблвудов и их питомцев. Он указал на поля за окном, но Фейбл не могла понять, на что он намекает.
Внезапно, кровать Фейбл начала трястись. Пиквик сильнее прижался к ней, зажмурив глаза. Он был похож на ребенка, который нуждался во всей любви в мире.
— Шшш, — прошептала Фейбл, дожидаясь, пока кровать перестанет потряхивать. Она к подобному уже привыкла. Все в Скорби привыкли. Она услышала протяжный далекий и глухой звук, словно какой-то великан стонал в горах. Кровать тряхнуло еще пару раз, прежде чем все успокоилось, будто корабль на волнах.
— Видишь? — Она улыбнулась Пиквику. — Все прошло. Это наш Скорбный Кит. — объяснила она ему. — Скорбь стоит на ките. Ему нравится потряхивать городок время от времени. Мы не против, до тех пор пока он не вздумает перевернуться и утопить нас в океане.
Пиквик нахохлился.
— Знаю, это глупо. — Фейбл отсадила его в сторону и вытянула руки. — Мы живем в городе, стоящем на спине кита. — Она закатила глаза. — И это наименьшая из наших проблем, поверь мне.
Она взяла полотенце и направилась в ванную. Пиквик взлетел ей на плечо по дороге.
— Не уверена на этот счет, — остановилась Фейбл. — Знаешь, я ведь девушка. Мне нужно некое уединение в ванной.
Пиквик не пошевелился, а у Фейбл была слабость к животным.
— Ладно. — Она снова закатила глаза. — Я только почищу зубы. Не ожидай больше ничего такого.
Внутри, Фейбл умыла лицо и почистила зубы, пока Пиквик сидел на краешке раковины. Он до сих пор казался взволнованным, но она понятия не имела как помочь. Она и сама была взволнована, опять тоже странное чувство. Да что же происходит?
Фейбл стояла и разглядывала себя в зеркале. Ей не хотелось думать ни о чем из того о чем следовало: например, как воскресить Чармвилля, где была Серена и что станет с Шу. Черт, она не могла понять, к чему именно все это ведет. Она была уверена, попадись ей на глаза Аксель, он бы тут же выдвинул тонну предположений и теорий. А пока, она взмахнула щеткой в зеркале, словно мечом, принимая позу, как бывало делал Локи и произнесла:
— Меня зовут Локи Блекстар, и я здесь за тем, чтобы надрать вам задницу!
Пиквик выпучил глаза. Как и сама Фейбл. Что она только что сделала? Это вышло спонтанно. Может все потому, что она уже скучала по Локи? Разве она не пыталась смириться с мыслью, что, быть может, никогда его уже не увидит?
— Это было странно, — сказала она Пиквику, тот кивнул с явным согласием. — Думаешь, я странная? — прищурилась она. Пиквик снова кивнул. На этот раз, он захлопал крыльями.
— Так тебе нравятся странные? — спросила она. Пиквик вновь взмахнул крыльями. — Я всегда думала, что быть странной — круто, — Фейбл бросила взгляд на зеркало, не в силах объяснить, что за странное чувство ее охватило. Она чувствовала себя
