дышал, сплетал и расплетал пальцы, потом сказал:
— Ты забавный, мальчик. Со мной редко спорят, я уже забыл, как это… Капризы… Мне сто двенадцать лет. Моё влияние пронизывает галактику. Мои интересы… три войны случились только потому, что про меня забыли. Две войны затухли потому, что были мне невыгодны! Я имею право на капризы. И если я хочу выйти к морю и погреть кости на собственном пляже, никто не смеет мне мешать. Ни ты, ни Агентство, ни чёртов Адамант! Понял?
— Да, — ответил Алексей. — А если прикрыть остров или хотя бы пляж силовой плёнкой?
— Сидеть под крышкой? Ну, уж нет!
— Я всё равно напишу своё особое мнение, — упрямо сказал Михайловский.
— Пиши, — вяло шевельнул рукой Дед. — Что ты сказал Третьему: «Я эксперт?». Ступай, подумай недельку. Посмотрим, что ты такое.
Алексей вышел от Старика в холл, и сердце его забилось чаще: возле маленького фонтанчика, уткнувшись локтями в колени, в кресле сидела хмурая Нита.
— Что, эксперт, — увидев Алексея, Нита вскочила, — разбогатели? За сколько Дед вас купил?
Гнев её так украшал! Алексей улыбнулся.
— Нет. Он дал мне неделю на размышления.
— Отлично! — обрадовалась Нита. Трико расцветилось яркими, чистыми красками.
Алексей впервые увидел, как она улыбается, и от этого у него закружилась голова. Что с ним? Неужели он влюбился? Так внезапно… Нита от радости даже приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щёку, и Алексей едва удержался, чтобы не обхватить её за талию, прижать к груди.
— Полетели, скорее полетели! — Нита уже тащила его за собой.
— Куда?! Куча работы…
— Ко мне! У меня есть все материалы! Я готовила, только они не слушают… Если не хватит, закажу, или я не правнучка? Пошли же, — она незаметно перешла на «ты», — такой шанс надо отметить!
Выбор транспорта его удивил. Алексей ждал нечто воздушное, изящное, как бабочка или стрекоза, однако двухместная авиетка Ниты напоминала хищную барракуду или арбалетную стрелу. Сиденья в узкой кабине шли одно за другим, Алексей уместился, и даже с комфортом, но девичья шея оказалась очень, очень близко от его лица.
— Люблю эту машинку, — объяснила тесноту Нита. — Еще мелкой на ней летала. «Рыбка» называется. Ох, давала я жару!
«Рыбка» снялась с платформы… и ухнула в око циклона! Мелькнула изнанка воздушного острова, рёбра и диски гравитаторов; авиетку тряхнуло тяговым импульсом, но Нита уже свернула в сторону, прямо в многокилометровый пылеворот. Ураганный ветер подхватил машину, тяжко ударил по плоскостям, заревел сквозь изоляцию кабины.
— Держись, эксперт! — задорно крикнула летунья, толкая штурвал влево и вниз.
Бросило вправо, от вибрации заныли корни зубов… и всё кончилось. Исполинский вихрь остался позади, лохматый, набранный из серых и перламутрово-блестящих облачных ожерелий. Авиетка ровно шла над сине-зелёным складчатым вельветом. Внизу лежал вечный лес.
— Я тут выросла!
Нита послала машину в пологий вираж и посадила «Рыбку» среди пологих холмов.
— Надевай, — сказала она, протягивая Алексею противопыльные очки и респиратор. — Сейчас тихо, но лишним не будет.
— Какой ты смешной!
Алексей пытался влезть в респиратор, но запутался. Нита развернулась в кресле и занялась этим сама, Алексей потянулся навстречу, руки его сами собой сомкнулись за её спиной. Девушка на мгновение замерла и сама подалась вперёд, и тут Алексей респиратором уткнулся ей в щёку!
— Ой, — девушка отпрянула. Трико взорвалось буйством красок. — Отпусти, я хочу показать…
Снаружи завывало, крутились белёсые смерчики — эхо титанического вихря. Бугристая равнина была покрыта приземистыми, жёсткими на вид растениями-подушками. Они цеплялись к грунту, сопротивляясь ветру, подобно патагонским чугурагам, буркартиям или харилеям. В другое время Алексей обязательно рассмотрел бы их поближе, но сейчас он следил только за Нитой. Она шла чуть впереди, круглыми очками напоминая золотисто-красную рыбку. Золотую русалку, хозяйку желаний.
— Я всё излазила тут в детстве, — рассказывала девушка. — Папа привозил меня и оставлял с охраной, а сам отправлялся по делам. Когда весна, здесь всё цветёт. Такие странные цветы… Я бы хотела, чтобы ты их увидел!
Алексей поёжился: пыль успела забиться под рубашку, царапала шею и подмышки, и он шёл, чуть разведя локти.
— Почему ты всегда в этом?
— Не всегда, я… — она вдруг покраснела. — Мне нравится! Пыль не мешает, и ещё… Смотри!
Нита свернула и вошла прямо в колючий спутанный куст.
— Ни… — Алексей замолчал.
Иззубренные, острые иглы и шипы бессильно скользили по тонкой плёнке.
— Вот я дура… — девушка внимательно оглядела Алексея. — Мне ничего, — она легко, как чулок, оттянула на боку паутинку трико, — а ты весь в пыли! Скорей ко мне, тебя отмывать…ся надо!
Циклон, внутри которого спрятался личный островок Наследницы, показался на горизонте, и Нита связалась с прислугой:
— Ванда! Открой гостевые, смени постели, и до утра все свободны!
— Да, госпожа!
Всё тело чесалось, но Алексей терпел и вспоминал обещающую оговорку. Ах, рыбка, рыбка моя!
Они сели у пляжа. Нита сразу потащила Алексея к воде.
— Раздевайся! Иначе сотрёшь кожу до мяса! Я быстро…
Рубашку и брюки Алексей стащил легко, а с туфлями пришлось помучиться. В них набилась бриллиантовая пудра, и теперь стопы и щиколотки горели, как от крапивы.
В воде стало легче. Алексей окунулся пару раз с головой, взъерошил волосы, провёл руками по груди и животу. Алмазные блёстки планировали на дно медленным облаком.
— Трусы тоже! — Нита уже вернулась и принесла пахнущий ментолом пенал с биогелем. — Не смотрю я…
Потом она заставила его выйти из воды и намазала всего, сверху донизу, смеясь над его неудобством.
— Сама виновата, сама вылечу!
Алексей понял — ему не сдержаться. Увидела и Нита.
— Охладить тебя пора, — сказала она, лукаво опустив взор. — Окунёмся, я мембраны принесла.
Алексей проглотил бесформенный комок, в груди защипало. Это разворачивалась, прорастала в бронхи дыхательная мембрана. Алексей сделал первый вздох.
Нита! Как она божественно красива!
Её костюм горел алым, солнечно-жёлтым, оранжевым, потом внезапно стал прозрачным. Нет! Плёнка-хамелеон лопнула на груди и упала. Зачем она нужна, ведь Нита само совершенство! Великий грех скрывать такое тело! Дурак, как он мог сомневаться! Такая девушка! Она должна стать его!
— Нимфа! Наяда! — воскликнул Алексей.
— Догоняй! — Нита развернулась и нырнула.
Алексей кинулся следом. Девушка плыла впереди, струилась над песчаным дном. Русалка, нереида! Ни лишней складочки, ни оскорбительного волоска! Чистая, гладкая, прекрасная!
Что с ним, почему он так радуется? Но сомнение умерло, едва родившись, утонуло в экстазе бытия. Жизнь! Счастье! Любовь!
Скоро песок под ними кончился, далеко внизу под прозрачной силовой плёнкой проплывал Адамант. Нита прильнула к упругой пустоте, поджав колени и раскинув руки в стороны, будто обнимая весь мир. Зачем ей мир, если
