это кость, а кость болеть не может… во как… а моя, простите меня грешного, болит конкретно, значит помимо кости в ней ещё что-то есть, а потому, старлей, давай этим чем-то думать, как мы здесь оказались.
Роман ещё раз попытался сложить пазлы последних событий хоть в какую-то более или менее ясную картину, но, поняв всю тщетность данного предприятия, решил следовать по наитию. Прежде всего он проверил свою физическую целостность, и, убедившись, что кроме ссадины на голове никакого урона не понес, решил осмотреть свое снаряжение. К его большому разочарованию, рюкзак с припасами, медикаментами и всем остальным что так основательно собирал в дорогу бесследно исчез. Единственная полезная вещь, которая сохранилась у Романа это его старый боевой нож спецназовца, в рукояти которого находился комплект для выживания. Полторы пачки сигарет и бензиновая зажигалка обнаружилась в довершение осмотра.
— И на этом спасибо, люди добрые… — саркастически подумал Роман прикуривая сигарету.
Визуальный осмотр места, где он с чьей-то легкой руки оказался ничем его не удивил, но что- то в развалинах этого дома настораживало. Не двигаясь с места, он более внимательно осмотрелся, и то, что он разглядел в этот раз показалось действительно странным. В соседнем углу подъезда, арматура, служившая когда-то усиливающей основой фундамента, не торчала, как это бывает во время обрушения здания, а была скручена в толстую косичку… и кирпичная кладка, странно преломляясь из горизонтального состояния, уходила вертикально к потолку. Было ощущение словно ребенок великана здесь не удачно поиграл в кубики. В противоположном углу, в легкой дымке кружились маленькие осколки кирпича и стекла. ещё больше Роман был удивлен, разглядев в стенном проеме часть квартиры. Это было, пожалуй, самое странное из всего увиденного. Начищенный до блеска паркет гостиной покрывал белоснежный, с большим ворсом ковер. Маятник старинных настенных часов исправно проделывал свой ход из стороны в сторону. Рядом с часами из горшков в стиле макраме, свисали листья живых цветов, придавая ещё больший уют комнате. Роман уже хотел пробраться в стенной пролом чтобы более тщательно ознакомится с этой Бог весть как сохранившейся квартирой, как вдруг услышал приближающиеся к дому голоса. Отложив осмотр на потом, он поспешил к выходу из подъезда, но в последний момент решил немного задержаться в тени здания. Опыт войны в условиях города научил его… прежде осмотрись, потом действуй. По мере приближения голоса становились всё громче и Роман уже отчетливо слышал слова. Говоривших было трое. Явно, что между этой троицей намечалась ссора. Обращаясь к одному, из своих товарищей кто-то, по кличке Михай, злобно ворчал.
— Ты, Штуцер, козлина… всю делюгу сегодня просрал. Решили с Рябым два урода хабар себе прикарманить. Ну и че… прикарманили… РяБого долговцы пригондошили и тебя, тля, как буратину вытрисли. ещё вопрос… почему тебе пулю в морду не пустили? Это мы у Тараса распедалим.
Тот, кого звали Штуцер пытался слабо оправдываться.
— Михай… а я че сделать мог… Эти козлы долговские как по щучьему велению появились. Рябой даже волыну поднять не успел, как в нем дыр насверлили, что у бабушки в дрюшлаке.
— А у тебя че, волыны не было, дрищь обозный? — Михай не унимался.
— Да я волыну у стенки оставил, а сам по нужде пошел, тут весь этот кипиш и произошел, а из сортирной бумаги квад долговцев не положишь.
— Во-во. — вмешался в разговор третий.
— Ты, Штуцер, у нас только в трех вещах силен… жрать, срать и по кустам ныкаться, а потому хайло свое закрой до времени. Тарасу свои говорилки говорить будешь, да только врятли он тебя слушать станет. Этот хабар, что вы с Рябым похерили, Тарас этому старому чумаходу Сидоровичу торчал, а теперь из-за тебя, сученок, он перед Сидором вроде как в косяках. Вот и думай своей думалкой ватной, какой спрос тебя ждет.
Так, споря между собой, они почти прошли мимо подъезда, в котором стоял Роман, но он, решив, что большой опасности эта приблатненная шпана ему не представляет, вышел из тени здания окрикнув проходящих.
— Эй… мужики, постойте.
Реакция в значительной степени была странной. Идущие мгновенно бросились на землю, и со знанием дела, раскатились друг от друга, заняв оборонительную позицию за ломанными плитами перекрытиями, которых возле разрушенного дома было более чем достаточно. Последовала долгая пауза, прежде чем один из укрывшихся крикнул.
— Мужики землю пашут и в лагерях сидят… понял, нет? Ты сам-то чей будешь?
— Да я так… никто… просто человек прохожий, узнать дорогу хотел. — Роман тоже на всякий случай зашел в подъезд.
После минутного молчания тот же голос крикнул:
— Слышишь… ты, человек прохожий… Если че спросить хотел, то че тады шкеришся. Выползай под небо, да грабки подыми, мало ли че у тебя там заныкано, вот тогда и побазарим за жизнь нашу бренную.
Роман выходить не спешил.
— Уважаемые… а вы-то к чему мордами в землю попадали?
— А я вот сейчас пару гранат в твой подъезд кину, и погляжу, куда ты мордой упадешь. — тот же голос ему зло ответил.
Роман, понимая, что ситуация для него складывается патовая и внимание привлек он к себе сам. ещё немного постояв, вышел на улицу и, продемонстрировав пустые руки, направился в сторону ломаных плит. Пройдя почти пятьдесят метров, он так и не сумел обнаружить место расположения укрывшихся людей, хотя был полностью уверен, что двигается в правильном направлении, подметив про себя, что навыки маскировки у них на высоте, а толк в этом бывший спецназовец знал очень неплохо. Пройдя ещё десяток метров Роман остановился.
— Ну что, люди добрые, так и будем прятаться? — в нескольких метрах от него поднялся человек, именно тот с которым он разговаривал.
— Ты добрых людей в кине с заднего ряду позыришь. — гоготнул он, и многозначительно передернул затвор старенького обшарпанного АКСу.
— Лимузин, Штуцер, обшмонайте это тело. — указывая стволом в сторону Романа сказал Михай.
Парочка подошедших к Роману бандитов полностью соответствовала своим кличкам. Штуцер — маленький худощавый паренек лет двадцати с небольшими, бегающими, как у испуганной собачонки глазами, словно извиняясь посмотрел на Романа.
— Ты это… дяденька, руки подыми повыше, а то всякое бывает… — после чего шустро извлек содержимое из карманов Романа, и даже как-то бережно передал все Михаю. Полная противоположность грязному, в засаленных спортивных штанах Штуцеру, перед Романом возвышался бандит Лимузин. Ростом он был не менее двух метров, да и в плечах матушка природа его не обидела. Длинный кожаный плащ с зашитыми дырами выглядел на нём с неким шиком. Такой же старенький, повидавший виды АКСу как у Михая
