или нет? Я должен придумать, как рассказать об этом Леоне, не пугая ее.
Римо покачал головой.
— Я должен поехать как Капо.
— Мы прибережем это воссоединение для второй встречи, когда Витьелло будет убежден, что преимущества связи перевешивают радость отрубания головы, — сказал я.
— Это значит, что я еду. — Фабиано встал. — Я очень надеюсь, что это чертово испытание позволит мне убить моего отца, или вам двоим придется многое мне компенсировать.
Я все еще не был уверен, что присутствие Фабиано улучшит нашу ситуацию. Он был братом Арии, это правда, но даже это не защитит его навсегда. О том, чтобы отстранить Римо, не могло быть и речи. Я должен был убедиться, что Лука и Фабиано последуют моим рассуждениям и не позволят своим непредсказуемым эмоциям управлять шоу.
КИАРА
Я, как обычно, стояла в стороне, достаточно далеко от танцпола, чтобы никто не счел себя обязанным пригласить меня на танец. Мои глаза следили за Джулией, когда она танцевала со своим мужем Кассио. Ее глаза на мгновение встретились с моими, и она улыбнулась. Она уже съехала, когда я должна была переехать к тете Эгидии и дяде Феликсу шесть лет назад, но мы с ней стали близкими друзьями, ближе, чем кто-либо другой, особенно мои старшие братья. Им разрешили остаться в Атланте после того, как мой кузен Лука убил нашего отца. Я вздрогнула от воспоминаний.
Джулия была одной из немногих, кто смотрел на меня с добротой, а не с презрительной усмешкой. Я подавила желание потереть руки; казалось, мне всегда было холодно. Даже музыка не смогла успокоить меня. Я не могла дождаться, когда вернусь домой и почувствую под пальцами клавиши пианино.
Мой позвоночник напрягся, когда Лука направился ко мне. Его жена Ария, вероятно, сжалилась надо мной и попросила пригласить на танец. Я действительно хотела, чтобы он этого не делал.
— Хочешь потанцевать? — спросил он, протягивая руку.
Поскольку в прошлом году мне исполнилось восемнадцать, я должна была посещать светские мероприятия. Даже тетя Эгидия и дядя Феликс не могли найти оправданий, чтобы держать меня подальше. Многие все еще избегали меня, не открыто, но я ловила их взгляды, когда они думали, что я не обращаю внимания.
— Это честь для меня, — тихо сказала я и взяла его за руку.
Мое тело возмутилось от физического контакта, но я заставила себя подчиниться и последовала за Лукой на танцпол. Он был моим кузеном, и я знала его всю свою жизнь, хотя и не очень хорошо. В нашей семье было слишком много двоюродных братьев и сестер, чтобы мы могли сблизиться.
Я попыталась приготовиться к следующему шагу, к его руке на моей талии, чтобы не вздрогнуть, но в тот момент, когда его ладонь коснулась моего бедра, все мое тело сжалось. Лука посмотрел на меня, но не отстранился. Наверное, он привык к такой реакции людей. Его репутация и размеры заставили бы бежать даже обычную женщину. Я пыталась смягчить свое тело в его объятиях, пока мы танцевали, но это была проигранная битва, и в конце концов я сдалась.
— Твой отец был предателем, Киара. Я должен был убить его.
Я никогда не держала на него зла. Мой отец знал о последствиях предательства, но Лука, казалось, думал, что именно по этой причине я не могла вынести его прикосновения. Хотел бы я, чтобы это было так. Боже, как бы я хотела, чтобы это было только так, чтобы только прикосновение Луки привело меня в панику. Я проглотила воспоминания о ночах, которые сломили меня.
— Ты должен был, — согласилась я. — И я не скучаю по нему. Он не был хорошим отцом. Я скучаю по матери, но ты ее не убивал. Это сделал мой отец.
Мысленно я начала играть мелодию, над которой работала последние несколько недель, надеясь, что она успокоит меня. Но этого не произошло.
Лука кивнул.
— Я разговаривал с тетей Эгидией и Феликсом. Они обеспокоены тем, что ты еще не замужем.
Мне было девятнадцать, и я еще никому не была обещана.
— Кто хочет взять в жены дочку предателя? — пробормотала я. В глубине души я почувствовала облегчение. Брак откроет тайну, за которую мне нужно держаться, тайну, которая превратит меня в изгоя в наших кругах.
— Ты не сделала ничего плохого. Поступки твоего отца не определяют тебя.
Люди наблюдали за мной.
— Почему бы тебе не сказать им, — выплюнула я, оглядывая наше окружение. Я съежилась от собственного тона. — Мне очень жаль.
Лука был Капо. Мне нужно было проявить уважение. Он смотрел на меня, не снимая маски.
— Я не хочу обещать тебя солдатам. Ты Витьелло и должна быть замужем за одним из моих капитанов или младших боссов.
— Все в порядке. У меня есть время, — сказала я тихо, мои щеки вспыхнули от стыда. У меня не было времени. Я становилась старше, была незамужней, а дочь предателя только заставляла людей говорить больше.
Танец, наконец, закончился, и я одарила Луку быстрой, вымученной улыбкой, прежде чем вернуться в сторону. После этого я сделала то, что могла сделать лучше всего — научилась делать лучше всего — я притворилась, что меня там нет. Моя тетя, выбирая скромные платья в приглушенных тонах из прошлогодней коллекции, определенно помогла в этом. Я не могла дождаться окончания рождественской вечеринки у Витьелло. Рождество было связано со слишком многими ужасными воспоминаниями.
РОЖДЕСТВО СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
Я не могла уснуть. Как бы я ни крутилась, мне всегда удавалось лежать на синяках. Отец сегодня был в ужасном настроении. Мама сказала, что это как-то связано с нашим пребыванием в Нью-Йорке. Завтра мы наконец вернемся в Атланту, и тогда его настроение улучшится. Скоро все наладится. Скоро отец решит все свои проблемы, и мы наконец будем счастливы. Я знала, что это неправда. Он никогда не будет счастлив, никогда не прекратит бить нас. Отец наслаждался своим несчастьем и заставлял нас страдать.
Внизу что-то лязгнуло. Я встала с кровати и потянулась, пытаясь избавиться от боли в конечностях из-за побоев, которые я перенесла этим утром. Какой-то звук в коридоре привлек меня к двери, и я осторожно приоткрыла ее, выглядывая в щель.
Высокий мужчина бросился на меня. Что-то над моей головой блеснуло на свету, а затем в деревянную дверную раму воткнули нож. Я открыл рот, чтобы закричать, но мужчина зажал мне рот рукой. Я боролась, боясь огромного незнакомца.
— Ни единого звука. С тобой ничего не случится, Киара. — Я замерла и присмотрелась к мужчине. Это был мой
