А в чём собственно дело?
— Ты забыл, кто будет меня инициировать? Забыл, кто глава нашей масонской ложи? — принцесса теперь смотрела на меня так, что её взглядом можно было ложки плавить.
— Эм… Ну да… Великий Дракон у нас Маша…
— Почему она до сих пор жива, муж?
— Так это…
— ПОЧЕМУ. ОНА. ДО. СИХ. ПОР. ЖИВА?
Принцесса вскочила на ноги так резко, что опрокинула чашку с кофе, напиток пролился на пол…
— Она пыталась убить моего брата, — страстно проговорила Лада, — Она должна умереть, муж.
— Но…
— Никаких «но». Или Маша умрёт, или все наши договоренности разорваны. Или я поеду сейчас ко двору и буду верно служить Павлу Стальному, Нагибин!
— Любовь моя…
— Я не твоя любовь. Не вместе с Машей. Её ты тоже называешь «своей любовью»?
Я внимательно смотрел на Ладу. Кажется, еще секунда — и она воспарит в потоках тьмы и гнева, прямо как Алёна Оборотнич. И я понимал, что это не ревность. Даже не кодекс чести АРИСТО. Нет, это хазарская Багатур-Булановская кровь играет. Я такое уже видал. И у Младшей Лады, и у того Багатур-Буланова, который пытался меня нахлопать у Петропавловки… А с горячей горской кровью хрен что поделаешь.
Ладой овладело нечто очень древнее, возможно то самое, благодаря чему Багатур-Булановы в свое время перебили всех врагов и захватили власть над крупнейшей страной мира. И перечить ей было сейчас бесполезно. Она будет лютым врагом для Павла Стального, она поможет мне убрать его. В этом я не сомневался. Но если она станет моим врагом …
— Ну хорошо, — произнес я, — Ладно. Ты победила.
— Когда Маша умрёт?
— Сегодня же. Хочешь присутствовать при её казни?
— Не хочу, — брезгливо поморщилась Лада, — Просто дай мне слово магократа.
— Нуууу…
— Слово магократа! — потребовала принцесса, впившись ногтями в стол так, что на пластике остались вмятины.
— Ну хорошо. Слово магократа. Что Маша умрёт. Сегодня.
Еще несколько секунд мы играли в гляделки, потом принцесса вдруг разметала посуду на столе, залезла на этот стол и, склонившись ко мне, бросилась меня целовать.
Ну понятно. Еще одна поехавшая, которую заводит насилие.
Девушка тем временем сползла со стола мне на колени, потом обхватила меня бедрами. Я ответил на её объятия…
* * *
Царское село, Российская Империя
Около 10 утра
Городская больница имени Софии Багатур-Булановой для неимущих разночинцев
— Ну и как его мыть? — поморщился санитар, разглядывая заросшего густой бородой мужика.
Мужик был совершенно голым и стоял сейчас в душевой, но мыться не спешил.
— А как обычно моют больных? — ответил другой санитар, постарше, — Водичкой его полей.
Седой санитар указал на шланг, из которого поливали недееспособных больных, таких частенько привозили в эту больницу.
— Ага, полей… — процедил молодой санитар, — Так он же это… Маг. Вон, как от него свет идёт. Я его водичкой, а он меня файрболлом…
От странного мужика действительно исходила ровная светло-серая аура, все его тело будто светилось.
— Ничего не знаю, — отрезал седой, — Его Благородие сказал этого пациента помыть. Потом накормить. Потом одеть. А дальше — уже не наша забота. С ним будут лучшие психиатры и целители работать. Я слышал, сам Исцеляевский, министр здравоохранения, приедет.
— Да кто он вообще такой? — еще больше переполошился младший санитар, — Это за что ему такие заботы?
— Без понятия, — ответил седой, — Знаю только, что его вчера привезли из Кащенки. А больше ничего. Но приказ есть приказ. Так что бери шланг…
— Нет, сам бери шланг! — в ужасе вскричал младший, — А я на такое не подписывался! Где это видано, чтобы простые честные люди вроде нас поливали из шланга АРИСТО? Да и вообще — с каких пор в нашу больницу стали привозить магократов?
— Приказ есть приказ, — глубокомысленно изрёк старший, но к шлангу так и не прикоснулся.
Бородатый пациент тем временем что-то пробормотал.
— Чё это он? — перепугался младший санитар.
— Не знаю, — произнес седой, — Эй, мужик! То есть, господин, простите… Вы чего? Что вы сказали?
Бородатый повторил свою фразу — одно только слово. Говорил он неразборчиво, санитары только поняли, что в этом слове слишком много букв «о».
— Да он просто бредит… — начал было младший санитар, но в этот момент бородатый проговорил совершенно ясно:
— Крокодил. Крокодил. Он уже растет! Он зачат! Солнце будет съедено. И лишь Знающий Освободитель остановит его…
Глава 170 — Операция ШЕРПУНЬ
Мы с принцессой теперь лежали на полу, также как полчаса назад в постели. Но была и разница с нашим прошлым положением — принцесса теперь сидела на мне, мы были одеты, а еще мы сейчас прекратили наши ласки, и Лада склонилась к самому моему лицу, чтобы я мог прошептать девушке на ухо пару фраз.
Фразы касались дальнейшей судьбы Павла Павловича. По мере того, как я шептал, из черных глаз принцессы исчезали нежность и страсть, сменяясь тревогой.
— Ну не знаю… — ответила наконец девушка, тоже шепотом.
Наши губы были в миллиметре друг от друга, роскошные черные волосы принцессы падали мне на лицо, укрывая меня, как ночь укрывает землю.
— Тут и знать нечего, моя госпожа, — тихонько произнес я, — Я так уже делал. Я точно также скрыл от Кабаневича моего холопа Дрочилу. Вместе с волшебным мечом. Между прочим, герцог Кабаневич очень хочет этот меч. Практически также, как я тебя хочу сейчас, ну может чуть послабее. И искать герцог Кабаневич умеет, он роет, как настоящий кабан. Вот только он так и не нашёл, ни меча, ни Дрочилу. Так что дело верное, принцесса. Доверься мне…
— А ты принесешь мне голову Маши Головиной? — принцесса плотнее сжала меня бедрами.
— Вот давай, пожалуйста, без издевательства над трупами. Я таким не занимаюсь…
Принцесса в ответ впилась мне в губы.
Раздался характерный хлопок, с каким обычно телепортируются Кабаневичи, а потом я услышал голосок Таи:
— Прекрасно. Вы совсем стыд потеряли?
Я нежно спихнул с себя принцессу и поднялся на ноги:
— А тебя не учили стучаться, прежде чем войти, Тая, не? Кроме того — какой к лешему стыд? Это моя жена вообще-то.
Тая то ли хмыкнула, то ли хохотнула, то ли
