Марианна не могла вымолвить ни слова.
— Только представь, что мы сможем там найти, — вдохновенно продолжил профессор.
— Вам ведь уже скоро выходить на пенсию, — осторожно перебила его Марианна. — Вы ему об этом сообщили? К тому же ваша жена…
— Элиана все поймет…
— Она не поймет, Питер. Мы оба знаем, что если бы Элиана настояла, то вы бы уже сейчас были на пенсии.
Профессор наклонился и взял ее руки в свои.
— Я ждал этого всю жизнь, Марианна.
Девушка посмотрела в его глаза и поняла, что профессор действительно говорит правду. Но также она понимала, что он не в силах взяться за это дело.
— А вы сказали про ваше зрение? — осторожно поинтересовалась она.
Профессор отпустил ее руки и со вздохом откинулся на спинку кресла.
Марианна ненавидела себя за это, но она не могла по-другому. Для пожилого ученого поездка в Андоварию являлась всего лишь бесплодной мечтой. И в глубине души он сам знал об этом.
— У вас слишком плохое зрение, чтобы не сделать ошибки. И если это действительно так важно, как вы предполагаете, вам следует доверить это дело другому эксперту, который был бы хоть наполовину так же профессионален, как вы.
Он покачал головой.
— Мы могли бы заняться этим вместе с тобой. Я предупредил принца, что мне нужно взять с собой коллегу.
— Я еще слишком неопытна, — твердо заявила Марианна. — Мне нужно много лет учиться, чтобы приниматься за такую сложную работу.
— Ты стала бы моими глазами, девочка. У тебя быстрый ум, и мы отличная команда, — с надеждой в голосе сказал пожилой мужчина. — Но давай обсудим это после сегодняшнего ужина. Еще есть время до того, как я должен дать ему свой ответ.
После какого ужина? Марианна уставилась на Блэквелла, а профессор поправил на носу очки и невозмутимо продолжал:
— Мы можем поговорить с тобой после того, как увидим фотографии. Ты мне нужна, когда мы будем просматривать их.
— К-какой ужин?
— А я разве не говорил? Принц Себастьян пригласил нас на ужин. В восемь, — добавил он, так как Марианна молча смотрела на него.
Казалось, она лишилась способности соображать. Ужин с Себастьяном. Сегодня вечером. В восемь.
— Пригласил? Нас?
— Ну, конечно, нас, — удивленно ответил профессор. — Я сказал ему, что мне понадобится коллега. И он любезно пригласил тебя.
У Марианны зазвенело в ушах.
— Вы сказали ему, что берете именно меня? Н-назвали по имени? Он знает, что поеду именно я?
Вскинув брови, профессор уставился на нее, не понимая, почему она вдруг так разволновалась.
— Я не помню точно, как я сказал… Но какое это имеет значение? Принцу Себастьяну все равно кого, я возьму с собой. И я выбрал тебя.
В любой другой ситуации его уверенность в ее способностях придала бы Марианне сил, но…
Профессор и не догадывался, чего он просил. Для Марианны это было слишком страшным испытанием.
Но искушение было велико.
Ужин с Себастьяном!
Которому, наверное, и в голову не приходило, что именно она коллега профессора Блэквелла.
— Нам нужно всего лишь взглянуть на фотографии, — улыбнулся профессор, — а потом мы все обсудим.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Марианне не улучшило настроение даже новое платье.
Она смотрела на себя в зеркало, но нежный розовый шелк, который идеально подчеркивал стройную фигуру, не вызывал улыбки на ее лице. С одной стороны, превращение из серьезного ученого в элегантную даму было налицо, однако Марианне казалось, что она идет на казнь.
Ей не следовало соглашаться на этот ужин. Но даже когда внутренний голос не просто подсказывал, а кричал во всю силу, что она должна сесть в поезд и уехать домой, Марианна не послушалась его, а вместо этого отправилась в соседний магазин выбирать платье.
И зачем все это? Она была слишком честна, чтобы не признаться себе в желании покрасоваться перед Себом. Дать ему понять, как много он потерял.
Дура! Дура! Как она могла только додуматься до этой идиотской идеи? Потратить свои последние сбережения на платье, чтобы поразить мужчину, который одним щелчком пальцев мог созвать лучших моделей мира.
Он, скорее всего, даже не заметит ее стараний произвести на него впечатление.
Марианна отвернулась от зеркала и подошла к тумбочке, на которой лежало ее единственное украшение — золотой медальон в виде сердечка.
Так, надо взять себя в руки и сделать вид, будто ее ничто не беспокоит.
Кроме того, ей нужно притвориться, что она забыла все, что связывало их с Себом Родиером.
— Марианна?
Раздался стук в дверь, и она быстро спрятала медальон в стол. За дверью ее уже ждал профессор.
— Ты замечательно выглядишь, — сказал он ей. — Нет, ты, конечно, всегда великолепна, но просто моя жена сомневалась, найдется ли у тебя подходящий наряд. А я оказался прав, сказав ей, что ты что-нибудь придумаешь.
Марианна выдавила улыбку, размышляя над тем, как столь умный мужчина мог предположить, что она возит с собой такое красивое вечернее платье так, на всякий случай.
— Я в предвкушении этого вечера, — оживленно продолжал профессор. — Я даже готов оставить все проекты ради того, что предложил принц.
Марианна нажала на кнопку вызова лифта.
— Вы собирались уходить на пенсию, Питер. Хотели больше времени посвятить внукам…
Профессор улыбнулся и достал из кармана пиджака сложенный лист бумаги.
— Я сегодня разговаривал с одним из его помощников. И он мне дал вот этот список. Здесь указан этикет, которому мы должны следовать. Я проглядел его… Хорошо, что принц Себастьян не любитель пышных церемоний. Так что ничего сложного там нет.
Марианну окатил холодный пот. Она совсем забыла про церемониал. Если Себ думает, что она собирается склоняться перед ним в реверансе, то он сильно ошибается.
— Сначала мы должны обратиться к нему как «ваша светлость». А потом можно просто «сэр», — продолжал профессор.
У Марианны глаза полезли на лоб. Сэр? Обращаться так к мужчине, с которым провела вместе не одну ночь? Она бы с куда большим удовольствием назвала его как-нибудь по-другому, но за эти слова ее, скорее всего, тут же взяли бы под стражу.
Марианна пробежалась по первым пунктам списка.
Подождите, пока принц подаст вам руку для приветствия.
Не начинайте разговор. Подождите, пока его начнет принц.
— Ему, наверное, чертовски надоедает слышать свой титул каждые пять секунд, — рассуждал профессор, пытаясь поймать такси. — Я уже не говорю о том, как, наверное, надоедает, когда каждый смотрит на тебя с благоговением и боится сказать лишнее слово.
