грацию и хитрость... не нарочитую, скорее такую, которую он позволял, которая ему нравилась.
Они встречались недолго, буквально пару месяцев, и им всегда было мало друг друга. Он ощущал себя влюблённым и сумасшедшим, ощущал себя счастливым, открытым, он мечтал провести с ней всю жизнь и даже, чем не шутят, умереть в один день.
После шального концерта, где он был пьян от её близости и губ, от музыки и басов, от которых вибрирует тело, от атмосферы общего безумства, они ворвались к нему домой и там, еле дойдя до кровати, теряя терпение и по пути сбрасывая в раздражении бельё, он стал с ней близок. Сергей был настолько поглощён этим новым ощущением, той радостью, которой светились глаза Майи, что не сразу понял, что он оказался её первым мужчиной, в её двадцать один год.
- Почему ты не сказала? - он упирался лбом в её лоб и проводил горячими ладонями по бокам девушки.
- Что бы это изменило?
- Ничего. - Что это могло изменить?.. Может, он был бы аккуратней, может, внимательней... но нет, не в тот безумный вечер.
- Поэтому и не сказала.
Потом они целовались, как шальные, обезумевшие, влюблённые.
Ему не хотелось ничего менять, почему-то он сразу понял, стоя у памятника Пушкину, смотря первый раз на подошедшую к нему девушку, что он хочет её в своей жизни, хочет навсегда, хочет засыпать и просыпаться с нею, встречать её с работы, и он хочет ругаться с нею и мириться, хочет всего того, что называют «отношения».
После первой ночи Сергей предложил Майе переехать к нему, всё казалось простым, незатейливым. Она, почти закончившая институт, и он, почти начавший работать и обеспеченный своим жильём. Собрав нехитрый скарб Майи, Сергей перевёз её к себе, и они стали жить вместе, долго и счастливо...
Действительно долго, для их молодых лет, и отчаянно счастливо, пока в один день она не ушла, молча, не говоря ни слова.
Пока его не накрыла волна отчаяния такой силы, что он едва смог дышать, там, под обломками своей жизни...
Сегодня всё та же Майя, почти не изменившаяся, даже не пополневшая, но уже мама, стояла рядом с ним и улыбалась, как старая знакомая, так, словно они несколько лет были соседями по лестничной клетке и вот, случайно встретились...
Ему было больно смотреть на неё, но не смотреть он не мог.
Ему хотелось отвернуться, но он не мог даже отвести глаз.
Ему хотелось поцеловать Майю, хотя бы провести рукой по щеке, но её сын напоминал ему простую истину - Майя ушла. Она не его. И этот мальчик, светловолосый Максим - наглядное тому подтверждение.
Майя.
Она максимально быстро сдала отчёт руководству, благо накануне подготовилась, хотя это и стоило ей недосыпания и утренних нервов с Максимом, выбежала в обеденный перерыв в магазин и успела купить продукты, и даже вечером, до того, как забрать сынишку из садика, занесла пакет домой, чтобы не идти в парк, неся тяжести.
Целый день её мучил один и тот же вопрос, воспоминание, незавершённость...
Максим ходит в одну группу с племянницей Сергея, а значит, встреч, если не с ним, то с его семьёй, не избежать. Она не рассчитывала на это. Город был достаточно большой, областной центр, и шансов на такое совпадение практически не было. Она уже год как вернулась, и до этого не встретила ни одного общего знакомого. Они не ходили в одни места отдыха, не встречались по работе, не виделись через кого-то... они просто не должны были встретиться. Но встретились, сначала в парке, где она, против своей глупой воли, залюбовалась Сергеем, её Климом, как только она его называла, а потом и в раздевалке средней группы детского сада. Более странного и даже нелепого места было бы не найти даже специально.
Её ноги подкашивались, и руки тряслись, если бы ей пришлось в эти минуты, когда они говорили, написать хоть слово на листе бумаги, она бы не смогла даже удержать ручку. Спрятав руки в карманы, она смотрела на спокойное лицо и мечтала... Вопреки всему, она мечтала об этом мужчине, как и каждый день, как и каждую ночь. Её глупое воображение дарило ей мечты на ночь, которые воплощались в снах, от которых она просыпалась едва ли не с тянущей болью внизу живота.
Он казался спокойным, как всегда. Как в тот раз, когда она увидела парня с темными волосами, почти брюнета, в голубой рубашке, который мял полиэтилен на упаковке алых роз, словно от скуки, и она поняла, что это и есть тот самый Клим, который подшучивает над ней так, что она теряется и не знает, что ответить. Тот, что деликатно уводит разговор в сторону, если он неудобен Майе, или наоборот, активно поддерживает тему, которая её интересует. Она ожидала увидеть кого угодно... ботаника в очках с большими диоптриями, мужчину средних лет, а то и вовсе женщину, но никак не красивого парня с насмешливым взглядом самых удивительных глаз, которые ей приходилось когда-либо видеть. Она, собрав всё своё мужество в кулак, как когда-то на соревнованиях, подошла и выдержала его откровенный, изучающий взгляд. Ей даже хватило сил на улыбку и на дерзкий, как ей показалось, смешок.
Но скоро неловкость прошла, Сергей, или Клим, и в жизни оказался хорошим собеседником, почти интуитивно ощущающим зоны, куда не следует заходить с малознакомой девушкой. Да и были ли у неё тогда такие зоны? Они сошлись так быстро и настолько естественно, что Майя даже не поняла, когда именно переехала к Сергею. Просто однажды она проснулась в его объятиях и поняла, что ей не нужно ехать домой. Что она уже дома.
Сергей не был робким, он поцеловал её в первый же вечер, да так, что у Майи закружилась голова, и подкосились ноги. Она была готова отдаться прямо в подъезде, но он, видимо поняв её мысли, просто улыбнулся и сказал: «Успеется». Она всё порывалась ему сказать, предупредить, что у неё не было... не доходило до главного, она всё время что-то ждала, чего-то особенного, обстановки или мужчины. Ей казалось, что потеря девственности - грандиозное событие в жизни девушки, и к этому надо подойти с умом, в итоге она потеряла голову на концерте и вспомнила о грандиозности только когда почувствовала небольшую боль, скорее дискомфорт. Потом она проговорила что-то про значимость и грандиозность, и Сергей принёс в кровать пару хлопушек, сказав, что на этом атрибуты значимости
