план и споро принялась снимать верхнее платье – оно, пропитавшись водой, точно только станет обузой.
Оставшись в одной нижней рубашке, она тревожно огляделась на дверь: а ну как тот матрос что-то услышит и решит проверить пленницу? Нахмурившись, Нари постаралась разложить платье на спальной койке так, чтобы от дверей казалось, что там лежит девушка. Неидеально, но лучше, чем ничего.
Вздохнув и перекрестившись, Нари, не давая себе задуматься, полезла из порта наружу.
Это оказалось сложнее, чем она ожидала; зацепиться снаружи было решительно не за что, и план «повиснуть на руках, чтобы сократить расстояние до воды» перестал казаться ей осуществимым.
Иного плана у неё, впрочем, не было, и она от отчаяния всё же попыталась осуществить этот манёвр; выскользнув ногами наружу, она тщетно попыталась зацепиться руками за кромку порта – но тяжесть собственного тела и инерция ей этого не позволили; она сорвалась и полетела вниз, в холодную бездну волн.
За несколько секунд полёта сердце её едва не разорвалось от пронзающего нервы и позвоночник ужаса; в момент удара о волны она чуть не потеряла сознание от боли и страха, но, всё же, на последнем усилии воли заставила себя забарахтаться в попытках выплыть и спрятаться под пристань.
Ей это удалось, однако от страха и холода она несколько минут не могла прийти в себя, и, по шею в воде, только дрожала, вцепившись в опорное бревно руками и плача.
Наконец, воля снова стала брать верх над страхом; она стала дышать глубоко и медленно, пытаясь успокоиться. Впрочем, ей так и не удалось унять дрожь; но это было уже не так важно.
Она принялась осторожно передвигаться под пристанью, пытаясь в щели между досками разглядеть, что происходит на палубе корабля, с которого она только что бежала. Увы! Борт был слишком высоко; с того места, где она находилась, она никак не могла разглядеть, сколько часовых осталось на палубе и куда они смотрят!
…оставаться здесь? Сколько времени она продержится? Нет, это безумие. Несколько часов жизни, в лучшем случае, а после она пойдёт на дно! Нужно выкарабкиваться наверх и прятаться в торговых лотках!
Нари постаралась мыслить логически. Если бы она была оставленным часовым, куда бы она смотрела в первую очередь?
…увы, как она ни крутила в голове воображаемые картинки, выходило, что вся пристань с корабля прекрасно просматривается, и, куда бы ни смотрел часовой, он неизбежно увидит её движение.
Отчаяние снова завладело ею. Вот так? Всё кончится вот так? Она либо умрёт здесь, в холодной воде, либо её убьют там, едва она выйдет на берег?
Выходить было страшно. Там её не просто убьют – там её ждут насилие и боль. Здесь, по крайней мере, она просто утонет. Она даже может ускорить этот миг, не дожидаясь, когда силы совсем покинут её.
«Здесь я умру наверняка, – переформулировала своё видение ситуации Нари, – а там у меня есть шансы выжить».
Она решила уцепиться на эти шансы.
Ждать дальше не было смысла – она теряла силы в борьбе с холодными волнами, да и на пристань могли вернуться ньонцы.
Собравшись с духом и коротко помолившись, она подобралась к берегу, в мыслях продумала траекторию своего движения – и, не помня себя, метнулась к ближайшему торговому лотку!
Сердце грохотало, казалось, в самых ушах, и она не чуяла под собой уже окоченевших в воде ног, но всё же бежала, бежала – пока неожиданно перед ней не обнаружилась деревянная перегородка лотка. Последним рывком она ринулась за прилавок и притаилась за ним.
Ей казалось, что грохот её шагов и стук её сердца слышны даже в деревне – и уж тем паче были слышны на корабле!
Лишь спустя пять минут, когда ей удалось, наконец, справиться с паникой, она поняла, что шум волн и такелажа напрочь заглушили бы для часового её топот – а даже если бы до него и донеслись его отголоски, он принял бы их за шум из деревни.
Ни гневных возгласов, ни злых ньонцев, пытающихся ворваться в её убежище.
Неужто и впрямь её никто не заметил?
Ещё пять минут она дрожала, забившись под прилавок, боясь поверить, что её пробежка по берегу прошла незамеченной. Разве такое может быть? Разве мог часовой упустить её забег?
Но минуты текли, текли вперёд, и потихоньку успокаивалось сердце, и всё очевиднее становилось, что никто её не видел.
Приняв, наконец, тот факт, что ей удалось сбежать с корабля незамеченной, Нари в упор встала перед иной проблемой: оставаться ли в этом укрытии – или искать другое?
С одной стороны, здесь она надёжно защищена он сторонних взглядов. Ньонцы, даже если пройдут в двух шагах от неё, не увидят её. С другой – вернувшийся на корабль Кьерин заметит её побег и велит перерыть всё вокруг! А притаиться в этом закутке ей негде – её найдут в первые минуты поисков.
Значит, ей нужно прятаться дальше. Ей нужно искать более надёжное укрытие – более того, она даже представляла себе, какое именно. Деревню они перероют всю – да она и не знает, что там уже сожжено, а что нет, не говоря уж о том, что как она сможет прятаться на глазах у бесчинствующих захватчиков?
Прятаться нужно в лесу; и так, чтобы не нашли. Она знала, например, одно подходящее дупло: вряд ли они станут обшаривать каждое дерево, правда же? Это же ещё нужно знать, что и где искать!
Дупло будет идеальным убежищем; но как до него добраться? Едва она выйдет наружу, как её смогут увидеть с корабля, как её смогут увидеть от деревни.
На запад, к лесу, иных построек на берегу не было. Но, возможно, если она сумеет прикрыться торговыми лотками от корабля, – ей удастся прошмыгнуть к крайним домам деревни? А там, под их защитой, уже выйти к лесу…
Нари тяжело вздохнула. План был ещё более рискованный, чем пробежка из-под пристани.
Но другого-то всё равно не будет…
Она принялась искать в стенке дырку или щель, чтобы суметь лучше разглядеть корабль.
Наконец, ей это удалось. Часть палубы всё ещё была для неё недоступна, но это уже было неважно: часовой попал в её поле зрения!
Она радостно улыбнулась; драпать не вслепую – это уже подарок! Можно подгадать момент…
Впрочем… впрочем, удача, кажется, и вообще была на её стороне! Часовой и вовсе не утруждал себя пристальным разглядыванием берега, а просто ходил по палубе из стороны в сторону!
Конечно, ведь он охранял корабль, а не искал сбежавших
