Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
с ним много лет провели под одной крышей, но ведь и мы вчетвером немало пережили вместе, да? Как странно, что старина Дождевик теперь не с нами.
Мох дотянулся и легонько пожал руку Чердаку. Трудно быть новеньким в тесной компании. Хоть Мох и старался, чтобы Чердак не чувствовал себя на отшибе, иногда это было неизбежно.
– Шпиль и Гудрон – самые гостеприимные домовые на свете, – сказал Чердак. – Зимой у них в квартирке особенно хорошо: труба греет. А мы с вами найдём лекарство от прозрачности и сразу вернёмся за Дождевиком. Будете снова жить все вместе.
– А если… если… – начал было Мох и замолчал, смигивая слёзы. Очень важно было сохранять присутствие духа ради Вереска и Щавеля: ведь и они теперь понемногу исчезали. Но страх не желал отступать. Никто не знал, сколько времени осталось в запасе у их старшего друга. Надо было доказать Пану, что их народец ещё нужен Зелёному Миру, да побыстрей.
Вереск вздохнул.
– Жалко, что у нас не вышло прощальной вечеринки. Как-то странно было убегать, не предупредив всех друзей в Улье. Понятно, что так безопасней, но всё-таки…
– Чип с Бадом всё поймут, и голуби тоже, – заверил его Чердак. – Видишь ли, Вереск, в Улье жизнь не такая, как на природе. Везде толпы. Часто живёшь где-нибудь и даже не знаешь соседей. А если и заводишь дружбу, то ненадолго.
Вереск не ответил, и через минутку Чердак добавил:
– В крайнем случае Лихач со всеми поговорит.
– А кстати, куда он делся? – спросил Щавель. – Он ведь должен был нас догнать, и что? Мы идём уже целую вечность.
– Ничего, он нас найдёт, – сказал Вереск, укрываясь лисьим хвостом, словно одеялом. – Давайте спать. Что-то я устал.
– Я тоже, – сказал Мох. Над головами у друзей сладко зевнул лис; его длинный розовый язык свернулся трубочкой. Затем Веспер опустил морду на лапы и тоже закрыл глаза.
Ближе к обеду Мох проснулся от странного пронзительного звука. Веспер недовольно приоткрыл один глаз; хвост у него нервно задёргался. Щавель сел и стал озираться по сторонам. Вереск громко всхрапнул и перевернулся на другой бок, надеясь ещё поспать.
Протерев заспанные глаза, Мох понял, что непонятный звук доносится со стороны Чердака. Домовой по-турецки сидел на солнышке и дул в белую трубочку, которую нашёл на перроне. Согнутый конец трубки теперь был подрезан, а в длинной части появился аккуратный ряд дырочек.
– Откуда?.. – начал Мох.
– Эй! Чего это ты? – спросил Щавель.
– Правда, здорово? – Чердак широко улыбнулся. – Я таких штуковин уже сто лет не делал. Хорошо получилось?
– А что это такое? – Щавелю всегда было интересно знать, что и как устроено.
– Это же флейта! – ответил Чердак с лёгким недоумением в голосе. – Вы что, раньше её никогда не видели?
– Вроде нет… – протянул Мох, подходя к домовому и разглядывая странную трубочку. – А для чего она?
– Как для чего? Для музыки. Это же инструмент!
– То есть ты нарочно сейчас издавал эти звуки? – уточнил Щавель. – Так и было задумано?
– Слушай-ка, – сказал Чердак с лёгкой обидой. – Я знаю, что давно не играл и почти разучился. Но грубить-то зачем?
– Ой, прости! Не хотел тебя обидеть, – Щавель взял у Чердака белую трубочку и принялся её разглядывать. – А ты заметил, что она вся дырявая? Очень жалко – будет протекать.
– Протекать? Дырявая? Ну конечно, она дырявая! А как же иначе выпускать воздух, когда играешь? Смотри! – Чердак снова перехватил трубочку и заиграл какой-то мотив. – Видишь?
– А, теперь ясно, – кивнул Щавель. – Ты дуешь в неё и выпускаешь воздух, переставляя пальцы на дырочках.
– Вот! Наконец-то! Неужели вы правда никогда раньше не видели флейты?
– Нет. А ты, Мох?
– И я не видел.
– Ну так… и зачем ты это делаешь?
– Затем… затем, что на ней так играют!
– А, это какая-то игра? Или игрушка?
– Да нет же! Не игра, а му-зы-ка! Это музыкальный инструмент, помоги мне Пан!
Мох окончательно запутался.
– Так это была… твоя музыка? – озадаченно спросил он. – Мелодия? Как у птиц?
Мимо прогрохотал поезд, битком набитый людьми. Четверо путешественников стояли на осеннем солнцепёке и глядели друг на друга. Ни один из них не знал, что сказать.
– Поразительно, – заявил Чердак ближе к вечеру. – Это очень, очень странно.
Веспер убежал охотиться на крыс, а четверо маленьких человечков уплетали хот-доги с сосисками из копчёных гусениц. Чердак впервые пробовал это блюдо, а вот остальные давно к нему привыкли. Гусеницы были оранжевые в коричневую полоску и хрустели на зубах. Щавель обнаружил целый выводок на листе крестовника и прихватил четырёх.
– Что ж тут странного? – ответил Вереск. – Тайному народцу не нужна музыка! Мы живём на природе, вокруг полно птиц. Зачем же нам самим вот так дудеть?
Мох тревожно поглядел на Вереска и Чердака. Обычно они держались вежливо, но особой дружбы между ними не было. Иногда так случается в природе (и у людей тоже): никто не может одинаково нравиться всем, да и стремиться к этому не надо, потому что тогда трудно оставаться самим собой. Но если Щавель благоразумно держался в сторонке, то Мох ужасно переживал. Ему хотелось, чтобы все всегда дружили – хоть это и невозможно.
– Вереск не хотел тебя обидеть, – примирительно сказал он домовому. – Просто мы всегда слушали птиц и не привыкли к другой музыке. Но нам очень интересно – да, Вереск?
Вереск пробурчал что-то себе под нос, как делают люди, когда хотят показать, что не согласны, но не рискуют сказать об этом вслух.
– По крайней мере, мне интересно, – великодушно продолжал Мох. – Если ты покажешь, как играть на этой штуковине, я с удовольствием поучусь.
– Спасибо большое, но мне подавай настоящую музыку, – хмыкнул Вереск. – И лис наверняка того же мнения. Так что вы уж, пожалуйста, дудите подальше от нас!
Но пока друзья спорили, на них и на весь Зелёный Мир надвигалась новая серьёзная опасность. Где-то далеко, над Атлантическим океаном, тёплый ветер из Южной Америки встретился с холодным ветром северных широт, и на месте встречи закрутилась воздушная воронка. Сначала она была маленькой и вращалась высоко в небе; поэтому никто не обращал на неё внимания. Но потом воронка стала расти и стремительно понеслась к Человечьему Улью, подхваченная потоком воздуха, который люди называют струйным течением.
3. Большой ветер. Осенняя буря заставляет путников искать убежище
Пока наши друзья шагали вдоль железной дороги, никто не замечал, что ветер становится всё сильней. Даже Вереск, который обычно следил за погодой, сейчас был полностью поглощён раздумьями, как бы уговорить Веспера дойти с ним до самой Ясеневой улицы. У лиса, как и у домовых, до сих пор имелась родня за городом; но сам он давно привык жить в Улье и вскоре собирался повернуть назад. Однако Вереск успел к нему привязаться и хотел бы пригласить в гости.
Небо потемнело; над головой закружились жёлтые листья ясеня. Дома и магазины, мимо которых друзья шагали прежде, сменились футбольными полями, парками и небольшими рощицами. Путники ещё недалеко ушли от Улья, но окраины были совсем непохожи на центр. Станции стали ниже и, кажется, старей; вокруг росло больше деревьев, а воздух пах по-другому. Мох очень радовался этим переменам: с каждым шагом он приближался к дому. А вот Чердак всё больше нервничал, хоть и старался не выдавать тревоги. С тех пор как четвёрка пустилась в путь, его частенько поддразнивали, называли сыном каменных джунглей. Такие шутки не всегда ему нравились – особенно когда шутил Вереск.
– Всем приветик! Что у вас тут творится? – спросил знакомый голосок. Шумно хлопая крыльями, на спину Веспера уселся скворец Лихач. В былые времена лис завертелся бы волчком и щёлкнул зубами, но после совместных поисков Мха он привык к жизнерадостному скворцу и теперь только дёрнул острыми ушами и встопорщил мех, словно говоря: «А,
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
