чужой счет». В этом же ключе с 1753 г. готовится новая субсидная конвенция с англичанами, по которой русские войска должны были оказать помощь британцам, если Пруссия нападет на принадлежащий английскому королю Ганновер. Однако интересы Британии смещаются к войне за колонии, главной угрозой становится Франция. В Лондоне считали, что русским все равно, против кого посылать свои войска в случае атаки на Ганновер, но для Петербурга врагом могла быть только Пруссия, воевать же с французами ради англичан не имело смысла. С большим трудом после долгих переговоров в 1755 г. была подписана русско-английская конвенция, при этом российская сторона при ратификации конвенции императрицей в марте 1756 г. прикладывает к ней декларацию о действительности русской помощи только в случае нападения на Ганновер Пруссии. Однако англичане не желают ее принимать, уже получив страховочный вариант: в 1756 г. подписана Вестминстерская конвенция с Пруссией, по которой обязательства оказания помощи Ганноверу берет на себя Фридрих II.
Прусский король внимательно следил за развитием англо-французского конфликта в колониях, прекрасно понимая, что он перекинется в Европу: Вена, все эти годы проводившая военные реформы, не оставляла цели возвращения Силезии, теперь опираясь на помощь союзной России. В своем так называемом «Первом политическом завещании» 1752 г. Фридрих II верно оценил интересы России в Польше и на Балтике. Но, интригуя там против русских «на всякий случай», чтобы Петербургу было не до европейских дел, почему-то так и не понял, что именно он оценивается в Петербурге как угроза этим интересам, а русский двор является его упорным тайным врагом. Русское участие в противоборстве с Пруссией Фридрих объяснял английскими, а потом австрийскими деньгами, ради которых продажный канцлер Бестужев-Рюмин и настроил Елизавету Петровну против него. Искренне полагая, что английские деньги решают в Петербурге все, Фридрих II пошел, по его же словам, на соглашение с Англией, рассчитывая не только обезопасить себя от англичан, но и освободиться этим от русской угрозы.
Воззрения Фридриха II, не видевшего и не понимавшего интересов Российской империи в Европе, оказали значительное влияние на историков, в том числе русских, которые вслед за прусским королем оценивали участие России в Семилетней войне как вынужденное оказание союзной помощи Австрии, результат личной обиды Елизаветы Петровны на насмешки над ней Фридриха II, торжество австрийских дипломатов, втянувших продажного канцлера Бестужева-Рюмина в войну с Пруссией. Истинные цели участия России в войне, как и долгая подготовка к ней, оказались скрыты в российских архивах.
В 1912 г. Императорское Русское историческое общество опубликовало первую часть протоколов Конференции при Высочайшем дворе, постоянного совещательного органа, созданного Елизаветой Петровной для подготовки и ведения войны с Пруссией в марте 1756 г. Первые заседания определили цели русского участия в войне: «всегда главное намерение к тому клониться имеет, чтобы, ослабя короля прусского, сделать его для здешней стороны нестрашным и незаботным; венский двор возвращением ему Силезии усиля, сделать союз его противу турок больше важным и действительным; одолжа Польшу доставлением ей Королевской Пруссии (Восточной Пруссии), во взаимство получить не токмо Курляндию, но и с польской стороны такое границ окружение, которым бы не токмо нынешние беспрестанные хлопоты и беспокойства пресеклись, но может быть и способ достался бы коммерцию Балтийского моря с Черным соединить и чрез то почти всю левантскую коммерцию в здешних руках иметь»[9]. Но в отличие от секретных протоколов и решений Конференции, для своих подданных и для всего мира уже после начала войны Петербург объявил причиной войны против Пруссии необходимость оказания союзной помощи подвергшимся агрессии Австрии и Саксонии.
Первая мировая война, Русская революция, изоляция Советского государства в первые десятилетия его существования, Вторая мировая война, да и просто языковой барьер мешали иностранным историкам познакомиться с подлинными причинами русского участия в Семилетней войне. Только после Второй мировой войны, в условиях широкого распространения советского влияния в Европе, английский историк Г. Баттерфилд выступил с речью, оформленной затем в виде брошюры, в которой сообщил о вышеописанных решениях Конференции при Высочайшем дворе и намеренно провокативно назвал Россию «главным виновником» или «настоящим виновником» Семилетней войны[10]. Эссе Г. Баттерфилда, как и вышедшее в это же время в Западной Германии масштабное исследование В. Медигера[11], положили начало революции в представлении исторической науки о причинах участия и роли России в начале Семилетней войны. Оказалось, что, помимо всем известных противоречий между Австрией и Пруссией в Германии, а Великобритании и Франции – в колониях, существовали мощные российско-прусские противоречия в восточной части Европы, которые и определили двор Елизаветы Петровны во враги формирующейся новой великой державы с центром в Берлине.
Интересно, что иностранная историческая наука куда полнее представляла себе роль России в начале Семилетней войны, чем отечественная. Вероятно, общее первое впечатление о том, что это была «чужая» и «ненужная» для России война, повлияло на то, что о Семилетней войне, в которой русская армия столкнулась с лучшей армией тогдашней Европы, было написано в нашей стране до недавних времен всего две монографии. Первая из них, трехтомная работа полковника Генерального штаба Д. Ф. Масловского «Русская армия в Семилетнюю войну», была опубликована в 1886−1891 гг.[12] Будучи профессиональным военным, Д. Ф. Масловский и посвятил свое исследование действиям русской армии. Его книга издана в немецком переводе и хорошо известна за рубежом, представляя собой русский взгляд на эту войну.
В 1940 г., в условиях новой масштабной войны в Европе, начатой Берлином, в советском Воениздате вышла книга Н. М. Коробкова, историка еще дореволюционной школы, «Семилетняя война (Действия России в 1756−1762 гг.)»[13]. Н. М. Коробков, используя материалы нынешних РГВИА и РГАДА, вышедшую к тому времени литературу на нескольких европейских языках, создал достойное научное исследование, в основном посвященное ходу военных действий русских.
В 2014 г. вышла монография М. Ю. Анисимова «Семилетняя война и российская дипломатия в 1756−1763 гг.», основанная на материалах Архива внешней политики Российской империи МИД РФ, продолжающее исследование автора «Российская дипломатия в Европе в середине XVIII в.: от Ахенского мира до начала Семилетней войны». В 2020 г. свет увидела книга «Россия в системе великих держав в царствование Елизаветы Петровны (1741−1761 гг.)», дополнившая прежние работы освещением первых лет внешней политики этой императрицы, предопределивших войну против Пруссии[14].
С 2013 г. С. В. Доля выпускает альманах «Кружева и сталь», посвященный разным аспектам Семилетней войны в глобальном масштабе и включающий в себя разные по содержанию и жанру статьи, а также переводы не публиковавшихся до того источников на русском языке[15].
Постсоветское время
