Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
не удивит. А если агент в конце концов не придет, можно непринужденно пройти в музей.
Шувалову нравилась и сама Хаймплац, большая и пустынная, так что сразу можно было увидеть, кто находится на площади. Кроме того, там сходятся разные трамвайные маршруты. Если что-то не так, если возникает беспокойство, – прошел от одной остановки к другой, сел в вагон и уехал.
Еще из окна трамвая он увидел своего агента в теплом пальто и кепке. Кроме него перед музеем никого. Поодаль, возле общественного туалета, толклись двое мужчин – молодой и пожилой. Они нежно шептались, и Шувалов принял их за гомосексуалистов.
На всякий случай Виталий захотел убедиться в том, что это не полиция. Сделал вид, будто не в музей направляется, а намерен пересесть на другой трамвай. Пока он шел через площадь, мужчины исчезли. Шувалов несколько успокоился. Но дошел до остановки и увидел, что один из двоих, тот, что помоложе, прилег на скамейку и сделал вид, будто дремлет. Зато пропал стоявший возле музея человек в пальто и кепке, так похожий на его агента.
Шувалов понял, что это засада. Теперь имело значение только одно: кто ожидает его на площади – швейцарцы или люди, нанятые северными корейцами?
Он приехал сюда, потому что в Цюрихе находился редкий гость из Пхеньяна – секретарь ЦК Трудовой партии Кореи по идеологии академик Хван Чан Ёп. Когда-то он женился на племяннице великого вождя Ким Ир Сена, и родственнику оказали высокое доверие: он стал наставником будущего великого вождя Ким Чен Ира. Поэтому академику время от времени разрешали ездить за границу.
Хвана командировали в Швейцарию для участия в международном семинаре, посвященном глобальному потеплению. Агент российской разведки в Цюрихе сообщил, что Хван твердо решил не возвращаться в Пхеньян. Он намерен попросить у американцев политического убежища и готов рассказать им все, что знает о ситуации в северокорейской верхушке.
Возникла идея поговорить с Хваном раньше, чем он пойдет к американцам. Действуя под чужим флагом, как говорят профессионалы, расспросить такого осведомленного человека о тревожной ситуации в Пхеньяне. Шувалов должен был выдать себя за сотрудника посольства Соединенных Штатов, от которого зависит судьба секретаря ЦК Трудовой партии Кореи. Его снабдили американскими документами. Агент обещал устроить ему встречу с Хваном в Цюрихе. Но…
Если его подстерегают люди, нанятые северными корейцами, то нужно кричать во весь голос, что его похищают. Законопослушные швейцарцы не позволят, чтобы у них на глазах совершалось нечто незаконное. Если же это швейцарская контрразведка, то, напротив, следует вести себя тихо. Может быть, его не собираются брать сразу? Попытаются проследить за ним, чтобы установить его связи? Тогда есть надежда оторваться.
Показался трамвай. Но благополучно уехать от всех неприятностей Шувалов не сумел. Его догнали те двое, кого он принял за гомосексуалистов. Пожилой показал удостоверение комиссара федеральной полиции и в крайне вежливой форме попросил задержаться. У Шувалова забрали атташе-кейс и налегке усадили в машину. Тут ему сразу всё и объяснили: агент, с которым он работал, арестован и дает показания. Так что он тоже арестован по обвинению в шпионаже.
В полицейском участке Виталия попросили раздеться и обыскали. С него сняли нательный пояс с деньгами, которые он должен был передать агенту. На стол выложили его поддельный американский паспорт, счет из гостиницы и квитанцию на багаж, оставленный на вокзале. В чемоданчике обнаружились кожаный несессер с пленками, на которых были задания для агента, программа радиопередач из Центра и фотоаппарат «Коника».
Комиссар полиции растолковал Шувалову ситуацию:
– Сочувствую, но все ваши планы пошли прахом. Высокопоставленный чиновник из Северной Кореи, с которым вы хотели встретиться, уже улетел. – Он усмехнулся: – Он не стал связываться с американцами. Вместе с советником северокорейского посольства они сели в такси, подъехали к южнокорейскому консульству и попросили политического убежища. Насколько нам известно, они оба уже в Сеуле.
Выражение лица комиссара вновь изменилось. Обрело деловой характер.
– Вашей выдачи требуют сразу два посольства – Северной Кореи и Южной. Северяне обвиняют вас в том, что вы пытались похитить граждан КНДР, и называют это тяжким уголовным преступлением. А южане утверждают, что вы агент Северной Кореи.
Шувалов пожал плечами:
– Глупость и то, и другое. Это же очевидно.
Швейцарец откинулся в кресле:
– Я готов был бы с вами согласиться. Если бы не одно обстоятельство. Вы не тот, за кого себя выдаете. Вы приехали с фальшивыми документами на встречу с выявленным агентом иностранной разведки, который уже арестован.
Жаль, подумал Шувалов. Агент, который сообщил о северокорейском секретаре ЦК, готовом многое рассказать, был ценным осведомителем. Правда, и стоил недешево.
Комиссар победно посмотрел на Шувалова:
– И у нас есть выбор. Все оставлено на наше усмотрение. Можем обвинить вас в шпионаже, возбудить уголовное дело, провести следствие и посадить на скамью подсудимых. А можем, чтобы не возиться, выдать вас корейцам. Южным… – Он сделал паузу и закончил: – Или северным. – С интересом посмотрел на Шувалова: – Вы бы какой вариант предпочли? Если хотите остаться у нас, а швейцарские тюрьмы точно лучше корейских, придется дать откровенные показания.
У Виталия была запасная легенда на случай провала, когда после ареста разведчик понимает, что от основной версии придется отказаться. Там он проходил под фамилией Григорьев. Признание в том, что он российский гражданин, позволяло поставить в известность об аресте посольство. При этом, разумеется, нельзя было признаваться в работе на разведку. Шувалов и не признался. Швейцарцы не должны были понять, кого они задержали.
Поскольку полиции стало ясно, что его американские документы поддельные, Шувалов перешел к запасной легенде:
– Я являюсь российским гражданином, мое имя – Григорьев Иван Петрович. Постоянно проживал в Москве. Хочу обосноваться на Западе. Американский паспорт купил на «черном рынке», чтобы облегчить себе жизнь на Западе. Найденные у меня деньги принадлежат мне. С ними я намеревался начать новую жизнь. В том, что я являюсь российским гражданином и назвал свое подлинное имя, можно легко убедиться, обратившись с запросом в наше консульство. Обвинения в шпионаже я считаю полным абсурдом. Прошу или освободить меня, или разрешить мне вернуться в Россию, поставив наше консульство в известность о моем желании…
Во время предыдущих командировок он не имел права признавать свою государственную принадлежность. Должен был до конца настаивать на том, что он американец. И только в ту роковую поездку получил запасную легенду.
Повезло.
После первого допроса в полицейском участке его повезли в следственный изолятор в городке Бюлах рядом с Цюрихом. Небольшое одноэтажное издание, всего пятнадцать камер. Начальник тюрьмы напоил новенького чаем и отвел
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
