Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
борт и плюхнулась в воду. Клос дотянулся до неё и положил под стул, на котором сидел.
«Будет время – привяжу к борту, рядом с остальными, чего добру пропадать», – про себя мальчик ещё раз удивился такому полезному свойству пустых пластиковых бутылок, как непотопляемость.
«Сами всегда всплывают наружу, да ещё и тащат за собой всё, что находится сверху. Вот сейчас, например, мою лодку. Кто бы мог подумать, что пустая бутылка может быть полезнее полной?»
«Странное дело, – продолжал размышлять Клос, – в каждой квартире уж точно есть шкаф, шторы, пустые пластиковые бутылки и старая швабра. Почему же все эти люди не делают лодки? Вместо этого они предпочитают бегать по этажам, ругаться друг с другом, толкаться и прыгать в воду. Наверное, всё дело в том, что они всегда очень заняты важными делами, а у меня и дел каких-то особенных нет».
Мальчик в который раз с гордостью осматривал своё творение, ощупывал парус, постукивал сапогом по палубе, проверял, крепко ли на подлокотниках лодки стоят горшки с комнатными растениями.
Неожиданно лодку качнуло и резко повело в сторону. На конце мачты затянулся узел: какой-то чудак смастерил из верёвки лассо и набросил его на самую верхушку мачты, сделанной из выдвижной металлической трубы от пылесоса. Другой конец верёвки тянулся к одному из тёмных оконных проёмов – мальчик сразу заметил его по маленькому тлеющему огоньку сигареты и редким клубам дыма вокруг. Огонёк подрагивал, а лодка рывками двигалась всё ближе и ближе к тёмному прямоугольнику.
Всё-таки остались ещё сообразительные люди. Жаль, ножа под рукой нет…»
Клос схватил весло и погрёб в противоположную от проёма сторону: движение лодки замедлилось, красный огонёк в проёме сделался ярче, а клубы дыма повалили плотными облаками. Борьба продолжалась около минуты, огонёк пыхтел и тянул, а мальчик грёб так быстро, как только мог. Силы заканчивались, но перспектива поближе познакомиться с огоньком заставляла держаться. Руки горели, весло становилось невыносимо тяжёлым. Из-под фуражки прямо к кончику носа прокатилась капелька пота.
Неожиданно раздался кашель и громкий всплеск: красное свечение резко прекратилось, послышались ругательства – видимо, тянуть верёвку и параллельно раздувать огонёк было непросто и отнимало слишком много сил. Лодка выровнялась, верёвка ослабла и повисла. Клос ловко поддел её веслом и сбросил в воду. Брать её на борт не хотелось.
«Интересное бы выдалось путешествие, – переводя дыхание и стараясь держаться подальше от тёмных проёмов, размышлял мальчик, – короткое путешествие: сначала шкафа, потом лодки и, наконец, пепельницы. Автор, без сомнения, изобретателен, умён, но неизвестен».
Коты, бараны и странный старик
Знакомый район уже несколько часов назад как скрылся вдали: вокруг не было ни одного дома, дерева и даже облака. Только луна – яркий плоский круг на тёмном небосводе – и лодка на бескрайнем водном зеркале, в котором больше нечему было отражаться.
Клос бросил весло на дно лодки и откинулся на спинку стула, запрокинув голову вверх. Руки гудели, ноги, как ни странно, тоже. Хотелось есть. А двигаться, напротив, совсем не хотелось. Несколько минут он сидел молча и не двигаясь, разглядывая пустое небо и луну, которая теперь казалась гораздо ближе, чем обычно.
«Интересно, если вода будет и дальше прибывать, смогу ли я дотянуться до луны?»
Наконец, мальчик поднялся и оглядел лодку. Ладонью бегло прощупал стыки, покачал мачту и борта – всё держалось крепко, после чего потянулся к половинкам дверей шкафа. Дверцы, которые были наполовину отпилены – это было необходимо, чтобы вместить стул и руль с мачтой, – сейчас открылись и образовали подобие стен: между ними натянулась плотная ткань, заранее приделанная к створкам изнутри гвоздями. Получилось некое подобие каюты, куда можно было заползти, высунув ноги наружу, или даже полностью спрятаться, свернувшись калачиком. Конечно, если предварительно вытащить оттуда часть припасов, коих здесь было немало.
Клос направил фонарик, привязанный к мачте, вглубь лодки и осмотрелся. Внутри блестело несколько лужиц воды, да и все предметы вокруг были изрядно забрызганы. Однако никаких пробоин на палубе или в бортах судна обнаружено не было. Пластиковые бутылки, привязанные к бокам и под днище лодки, слегка растрепались, но оставались на местах.
Мальчик наклонился и достал мешок с припасами: за лотком с холодной гречневой кашей и овощной подливкой последовали два куска белого хлеба и ложка. Беспокоиться, что кто-то его заметит, не стоило: вокруг никого не было, а если кто-то и был, то, наверное, беспокоился о том, чтобы кто-то не заметил его самого.
С аппетитом уплетая поздний ужин, Клос вдруг заметил, что коты, смирно сидящие рядом друг с другом, пристально глядят ему прямо в глаза. Не на ложку, перемещая круглые жёлто-зелёные глаза между лотком и ртом, как делают обычно, выпрашивая еду, а именно на него. На секунду мальчику показалось, что зрачки в левом глазу Барона и левом глазу Лаки стали вертикальными. Клос помотал головой и отвёл луч фонарика в сторону.
– Ах да, совсем забыл: сначала накорми кота, потом поешь сам! – не переставая жевать, он отставил лоток в сторону и пополз на четвереньках вглубь каюты, шаря руками в темноте, в попытке нащупать нужный мешок.
– Первая умная мысль за сегодня, произнесённая вслух, – раздался бархатный голос сверху.
От неожиданности Клос выронил мешок и выпрямился. Дверцы шкафа захлопнулись, стукнув мальчика по голове, а лодка закачалась из стороны в сторону.
Чтобы не перевернуть судно, он замер и затаил дыхание. Сердце бешено колотилось в груди. Через несколько секунд, медленно пятясь назад, он вылез из-под тента и оказался снаружи. Мельком оглядевшись вокруг, скорее, чтобы убедиться в своей первой мысли, он нащупал рукой спинку стула и присел. Кажется, было совершенно ясно, что это произнёс кот, именно потому, что если бы коты говорили… чаще, то их голос наверняка звучал бы именно так. Мальчик поочерёдно переводил взгляд с одного кота на другого, а те, в свою очередь, наблюдали за ним. Возникла пауза, если так можно назвать тишину, которая появляется, когда монолог между человеком и котом впервые стал диалогом.
– Вы будете кашу или что-нибудь… кошачье? – на слове «каша» он придвинул к котам свой лоток, а на слове «кошачье» просто развёл руками. Он старался сделать голос максимально спокойным, естественным и вообще делал всё возможное, чтобы взять себя в руки.
– Как обычно, – проговорил белый.
– Снаружи столько всего необычного. Хочется, чтобы внутри… – добавил чёрный и умолк.
– …Всё было как всегда, – закончил белый кот, на последних словах повернувшись к чёрному. Его голос был странным, тягучим и низким, очень похожим на то, как говорят люди, когда изображают, как говорят коты, Выражение его морды при этом не менялось, только рот слегка приоткрывался, а усы шевелились.
Мальчик, наконец, нащупал позади себя пачку кошачьего
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
