Драгоценностей собственно византийских там было мало, так как совсем старые разграбили еще латиняне, а те, что посвежее распродали Палеологи в последние десятилетия своего правления. Потому что им все время были нужны деньги. А вот османских камушков и жемчугов во дворце хватало. Как и монет разных, ведь в Топкапы находилось казначейство и казна. Вот Мануил со своими ребятами и обчистили ее до последнего акче. Не с пустыми же руками ехать к королю Руси.
Книги, опять же, прихватили. Как те, что интересовали Иоанна, так и те, что Патриарх посчитал ценными и важными. Причем не только для христиан, но и мусульман.
—Мерзавец!— Орал взбешенный Мехмед, когда узнал о произошедшем.
Но было уже поздно.
Мануил отработал грамотно и оперативно. Ибо готовился. Быстро прошелся по дворцам и всем ключевым храмам, забирая нужные и важные вещи. Зарезал своих старых врагов из числа тех, кто не успели сбежать. После чего погрузившись на несколько ждущих его кораблей, ушел в Черное море, а оттуда в Днепр и далее на север. Причем, без всякого стеснения поднял красный флаг с восставшим золотым львом, дабы обезопасить себя от домогательств окружающих. Иоанна боялись и уважали, поэтому его кораблям не было никакого притеснения.
Но главное — несмотря на попытку разогнать Поместный собор со стороны Мехмеда, Мануил успел достигнуть главного — письменного оформления его решения. А решение там было таким, что у султана аж зуба от злобы сводило. Не об этом он договаривался с Мануилом, не об этом…
Опираясь на риторику Иоанна, Патриарх объяснил гибель Византии через грехопадение правящих династий. И спасение, то есть, возрождение ее из небытия, как некогда после «латинского плена», считал возможным. Но не абы как, а «выучив уроки», то есть, не плодя беззаконие. Поэтому дом Ангелов был признан «воровским домом». Потому как они свергли законных правителей — Комнинов, и привели в Константинополь захватчиков-латинян.
С Палеологами обошлись не лучше.
Их провозгласили «проклятым змеиным домом», который своим ядом и интригами сгубил все христианские державы Востока. То есть, Мануил, вслед за Иоанном, обвинил Палеологов в Падении и государств крестоносцев, и Восточной Римской Империи с ее осколками. А также признал права Андрея Палеолога, что числился с 1463 года титулярным Василевсом, ничтожными, как и всех прочих Палеологов. Включая Мехмеда II, который с 1453 года пытался добиться признания себя их наследниками и законным правителем Восточной Римской Империи.
Комнинов же провозгласили последней законной династией. А Иоанна, как единственного мужчину, в жилах которого текла кровь старшей ветви Комнинов — главой дома. И, как следствие, наследным Василевсом.
Очень опасное решение для Мехмеда. Особенно в связи с тем, что султан Египта, как только это узнал, немедленно приказал своим Патриархам[4]собрать свои Поместные соборы и подтвердить решение коллег из Константинополя. Чтобы еще сильнее дискредитировать Мехмеда в глазах его подданных и окружающих христианских держав…
[1]На самом деле в XV веке христианское население имелось в значительном количестве и в Сирии с Египтом, но несравненно в меньше числе, чем в Малой Азии и Балканах.
[2]По переписи 1477 года в Константинополе постоянно проживало 9486 мусульманских семей, 3743 греко-православных, 1647 еврейских, 434 армянских и так далее. Совокупно — около 16 тысяч семей. В 1453 году в городе было 40 тысяч семей, на более чем 95% христианских, но после завоевания город резали-грабили три дня, и не все пережили эти грабежи…
[3]Турецким источникам известна Алексис Хатун (наложница Алексия) из Великих Комнинов. Многим иным нет. Скорее всего Алексис была дочерью Александра, брата Давида (последний Император Трапезунда), и Марии Гаттилузио (дочь Доменико, правителя Лесбоса). Историк Мишель Куршанкис считает (а, вслед за ним и прочие), что у Александра был сын — Алексиос, которого обласкал Мехмед, сделав своим пажом. Это очень странно, так как всех мужчин из дома Великих Комнинов Мехмед казнил, кроме совсем юных (3-летнего Иоанна Давидовича он подарил правителю Ак-Коюнлу). Дополнительной странности придает 20-летний возраст, совершенно негодный для пажа, каковым должен быть недоросль. С чего бы султану делать исключение для 20-летнего парня? При этому Куршанкис пишет о том, что Мехмед взял мать Алексиоса, Марию, в наложницы, называя самой красивой женщиной в мире. Что также крайне странно, так как Марии в те годы было 45–50 лет и красота ее, скорее всего, уже увяла. Автор считает, что Мишель напутал и Мехмеда завел себе наложницу Алексис (Αλέξης), а не паж Алексиос (Αλέξιος), что объясняет приближение этого ребенка Александра Комнина Мехмедом к себе.
[4]В 1477 году Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский патриархаты находились в руках султана Египта и служили тому верой и правдой.
Часть 1 — Банка с пауками
Простить, мама, значит понять. А понять, что я Шниперсон, я не в состоянии! Пробки перегорают!
Василий Кроликов, к/ф «Ширли-Мырли»
Глава 1
1477, 15 января, Москва
Семен сын Безухова вышел из казармы и, поскрипывая свежим снежком, направился к кремлю. Прогулка недолгая, но приятная, ибо снег и бодрящий морозец немало поднимали настроение.
—Эй! Куда прешь?!— Окрикнули его на воротах.
—В класс учебный.
—Служивый?
Семен вместо ответа отвернул тулуп, продемонстрировав форменный красный полукафтан с нашим на него золотым львом, что скрывался под ним.
—А чего пехом?— Пошутили стражники, стараясь задеть этого юного паренька.
—Хочу.
—Ну раз хочешь, так иди,— хмыкнул недовольный стражник, которому не удалось вызвать на «пособачится» его визави. Отчего интерес к нему резку стал увядать. Скучно ему стоять тут, вот и развивается как может.
Семен же, старательно игнорируя скисшую морду лица этого персонажа, молча направился за провожающим. В кремле находиться случайным людям было запрещено, поэтому вот таких гостей обязательно провожали.
Быстро подошли к царскому терему. А там Семена приняли, сверяясь со списками…
Парню повезло.
Когда весной 1475 года в Москве была открыта начальная школа, он сразу туда и попал. Там учили ровно трем вещам: чтению, письму и счету. Чтению понятно, всякому на русском языке. Письму по новым правилам, установленным для секретариата короля. А счету всего четырем основным арифметическим действиям[1], но сразу с арабскими цифрами да по десятичной системе. Плюс ко всему заучивали таблицу умножения 10 на 10. В общем — ничего сложного. Но отбор такой, что только смышленых брали, таких, чтобы за год освоили программу, не имея никакой подготовки. Король лично отбирал. И Семен смог попасть. И отучиться. И экзамены выпускные сдать, которые также Иоанн свет Иоаннович принимал, контролируя качество выпускников.
