То я умру от счастья, что живу.
Евгений Евтушенко «Пролог (Я разный)»– Короче, Пахом, знай, что все мужики козлы! – вещала Вера, сидя на подлокотнике кресла, в котором скромно устроился Пахом. Одной рукой она похлопывала его по плечу, а второй размахивала для убедительности, рисуя в воздухе невидимые круги и не выпуская при этом наполовину наполненный стакан. – Знаешь, почему я тебе об этом говорю? Потому что ты не совсем мужик. Ой, прости. Правильнее сказать, не совсем человек. Вот смотрю я на тебя и думаю – да ты же призрак! Местное привидение. Тебя окружают одни жмурики, ты тут с ними и тусуешься, и пьешь, и ешь.
– Я учусь в аспирантуре, – вяло парировал Пахом.
– Ой, а не поздновато ли ты об образовании задумался? Интересно, что случится раньше – ты получишь диплом или отбросишь коньки от этого адского пойла?
– У каждого свое время.
– А мне кажется, ты тут совершенно в своей среде. Ну да ладно. В общем, мужики – предатели, эгоистичные бесчувственные твари. Я относилась к нему со всей душой, была хорошей девочкой, такой, как он хотел. А что получила взамен? Он сбежал из морга, оставив меня здесь одну. Вывод: быть надменной сукой всегда выгоднее. Полезно для здоровья и безопасно для жизни.
– Он оставил тебя, потому что ты умерла. Теоретически ты оставила его первая. Езжай к нему.
– Бегу и падаю! Сначала надо его как следует проучить, чтобы знал, что меня нельзя бросать ни при каких обстоятельствах. – Вера задумалась и вскоре заговорщически улыбнулась. – Он думает, что я умерла. Испугаю его до полусмерти, – зашлась она истерическим хохотом, похлопывая себя по коленкам.
Закатив глаза, Пахом осторожно взял у Веры стакан и отнес его в маленькую пожелтевшую раковину.
– У тебя стресс. Понимаю. Но со спиртягой пора завязывать. Ты уже согрелась дальше некуда.
– Ты прав. Мне пора, – отсмеявшись, Вера встала и потянулась. – Поеду домой, приму ванну и посплю. А потом отправлюсь за своими вещами и заодно разнесу эту больничку к чертям собачьим.
– Смелый план, – пробурчал под нос Пахом, ополаскивая стаканы.
– Что ты сказал?
– Будь осторожна. Запись о твоей смерти уже сделана. Факт зафиксирован.
– И что?
– Если с тобой что-то сейчас случится, то никто за это отвечать не будет.
– Не думаю, что за одни сутки я смогу умереть дважды.
Пахом нехотя закопошился в шкафу.
– На, примерь.
Вере под ноги упали ботинки на грубой рифленой подошве со шнуровкой до середины голени.
– Прелестно. С неизвестного солдата сняли?
– Остальное все – летнее.
– А-а, не сезон, что ли?
– И вот еще, – Пахом протянул ей драповое пальто болотного цвета.
– Довольно стильно, – одобрила Вера. – А это что? – Она указала на темные разводы.
– Кровь, – равнодушно пояснил Пахом, закрывая шкаф. – Но зато теплое.
– Чудненько. – Вера сунула руки в широкие рукава.
– Ты серьезно? – удивился Пахом, поглядывая на нее с новым интересом.
– Да, главное – поскорее отсюда свалить.
– На чем валить собралась? – Пахом порылся в кармане джинсов и извлек смятую купюру. – Вот, на такси.
